В Кузбассе существуют леса-призраки

Теневая сторона недропользования перестает быть закрытой темой

Кузбасс всегда считался одним из самых зеленых регионов Сибири. Но сможем ли мы с такой же гордостью говорить об этом лет эдак через …дцать? Ведь сегодня леса почти вслепую распродаются на аукционах вместе с участками земли, предназначенными для добычи угля и других нужд недропользователей. Разобраться в непростых вопросах законной и незаконной вырубки на территории области нам помог координатор региональной группы общественного мониторинга ОНФ по проблемам экологии и защиты леса Андрей Егоров.

Теневая сторона недропользования перестает быть закрытой темой
Без малого 60,4% площади региона покрыто лесами.

ЗЕЛЕНОЕ ЗОЛОТО

Общая площадь кузбасского леса составляет более 5 млн гектаров. Это без малого 60,4% площади региона. В этом отношении мы смотримся весьма выигрышно перед соседями: так, в Алтайском крае – 22% лесов, в Новосибирской области – 26%, в Республике Алтай – 44%. Обошли нас по площади лесопокрытых земель лишь Томская область и Красноярский край.

Внутри региона лесные территории размещены неравномерно. В северной части Кемеровской области лесов значительно больше, чем в южной: в Междуреченском районе тайгой занято порядка 80% территории, а в Таштагольском и того больше – почти 95%. Меньше всего лесов в Ленинске-Кузнецком районе – менее 9%.

Видимо, это лесное богатство нас и расслабило. Потому как сегодня леса безжалостно вырубаются, а вот восстанавливаются с огромным трудом. «Считается, если 10% территории нарушено, земля уже не сможет восстановиться. В Кузбассе на сегодняшний день нарушено около 9,8% земель, – с горечью отметил Андрей Егоров. – То есть совсем скоро мы будем жить не в самом зеленом регионе Сибири, а в зоне экологического бедствия».

Андрей Егоров.

ТЕОРИЯ ЗАГОВОРА

Главная трудность в защите зеленого золота Кузбасса от алчного бизнеса заключается в том, что воевать приходится с ветряными мельницами, которые крутятся государственными инстанциями. В основе их взаимоотношения, по мнению специалистов, стоит коммерческий сговор. Чаще всего в спорной ситуации госструктуры встают на позицию угольных компаний и прикрывают их нарушения и недоработки. Бороться с этим очень сложно.

«Сложно почему? – задается вопросом и тут же отвечает на него наш эксперт. – Во-первых, тайга уходит в тень на первом же этапе. В аукционной документации прописывается верхняя граница участка недр – это нижняя граница почвенного слоя. Что находится над почвенным слоем, в бумагах никак не отражается. Сюда не попадают даже населенные пункты, что говорить о деревьях. Нарезали на куски – а сами разбирайтесь. Но самое страшное и непонятное для меня то, что главные вопросы решаются здесь, в ходе согласования с местными муниципальными органами.

Когда на месте по каким-то причинам разрешают все, пакет документов отправляется в Москву. Там приказом Минприроды этот участок недр включается в реестр, потом формируется план аукциона, и любая организация может взять его в пользование. Если на этой территории оказались леса, их никто не запрещает вырубать. И приходят на землю недропользователи с барским отношением и ощущением вседозволенности. Начинают строить дороги без проектов, запускать буровые установки, рубить деревья до получения соответствующего разрешения – «мы же купили». Извините, вы не купили, а взяли в пользование территорию, которая находится под почвенным слоем. Вот это – ваше. А то, что над ней, пока еще чужое. К сожалению, закон эти нюансы не учитывает».

Что самое интересное, тайги нет не только в федеральных аукционных документах, но и в местных. Поэтому сохранять ее, несуществующую, становится все сложнее. В результате недоработки или осознанного подлога случается так, что на торги выставляется участок, на котором якобы находится сенокос и пастбища. А кадастровые номера участка совпадают с номерами участков черневой тайги. «Нам в районе говорят: там все в порядке, мы в курсе, там пастбище, – поясняет Егоров. – Мы приезжаем на место, а там – тайга. Заходим в кадастровую карту – и там тайга. Проблема. Что это? Сговор? Не исключено. А возможно, все дело в том, что природными ресурсами Кемеровской области занимаются разные департаменты. Поэтому нет общей базы данных, а значит – и согласованности действий».

После того как участок с тайгой-невидимкой берется в пользование угольной компанией, в процесс включается компания-проектировщик. Специалисты считают, что и на этом этапе распространено подыгрывание недропользователям и их интересам. «Изыскатель работает на месте, делает проект, – продолжает Андрей Егоров. – Внутри проекта есть неточности и неувязочки. Но с учетом того, что проектировщик – солидная компания с громким именем, все ее заключения принимаются безоговорочно и без детального анализа. Дальше документация доходит до госэкспертизы. А если госэкспертиза пройдена, то обратного пути уже нет. Один из таких примеров – разрез Комаровский, который находится недалеко от деревень Ивановка и Комаровка Крапивинского района. Его границы находятся на расстоянии 570 метров от берегов реки Томь. Притом что санитарная зона разреза должна составлять не менее километра. Однако это расстояние в 570 метров было заложено в проекте с сопутствующим объяснением: границы должны быть отнесены от берегов в ходе выполнения работ. Прекрасно... А если не будут отнесены? Если бы наши структуры работали более патриотично, границы этих участков изначально на этапе выделов определялись бы с учетом минимальных санитарных зон, и этот вопрос не оставался бы на совести угольных компаний».

Еще один подобный пример – золотодобыча на территории одного из кузбасских охотничьих хозяйств, о которой, кстати, нам стало известно от читателей «МК в Кузбассе». Согласно проектной документации, биологическая рекультивация на данном участке не требуется. Ведь авторитетная кемеровская организация постановила: «само зарастет». «Сейчас идет выяснение обстоятельств и оснований для такого странного заключения, – отмечает Андрей Егоров. – На имя руководителя организации подготовлено письмо от ОНФ с просьбой пояснить позицию. Когда разрабатывался этот проект, лесники были против. Но проектировщики настояли, что все само восстановится. А раз экспертная комиссия, несмотря на наличие целой цепочки нарушений, проголосовала за проект, значит, оснований для отказа нет. Все знают, что нарушения есть. Но фактически, на бумаге их якобы не выявлено. А значит, нет оснований для отклонения проекта. Остается ждать. Ведь если в результате такого нарушения возникнут существенные последствия, можно будет раскрутить цепочку и найти виноватого, который должен быть наказан. Думаю, если громко наказать по существенному признаку одну-две угольные компании, один-два проектных института, они хотя бы перестанут нарушать так явно». 

ЛЕСНОЙ ДЕПАРТАМЕНТ СТРОИТ ДОРОГУ ДЛЯ БЕЛАЗОВ

Для иллюстрации творящегося произвола Андрей Геннадьевич рассказал еще одну историю с занимательным сюжетом о взаимодействии угольщиков и властей. В 2012 году участок земли с произрастающими на нем лесами был передан в аренду предприятию для строительства пожарно-технической дороги. В 2015 году это предприятие заказало проект освоения лесов. В 2017 году начали рубить деревья. Но это по документам. А по факту деревья стали вырубаться еще в 2013 году. «Мы направили письмо с вопросом о незаконной вырубке, – рассказал Егоров. – На что получили ответ: «Вырубка лесов производится согласно проекту, геологоразведочные работы приостановлены». Мы их про лес спрашиваем, а они нам про геологоразведочные работы отвечают… Ладно, думаем, видимо, есть прямая связь. Заинтересовались. Выяснилось: эту пожарно техническую дорогу заказал департамент лесного комплекса для себя в целях проведения плановых пожарно-технических мероприятий. Только вот идет она от населенного пункта к той точке, где будет разрез, на территории которого как раз и ведутся те самые геологоразведочные работы. И поэтому ширина этой дороги не 10 метров, а 50, чтобы БелАЗики вошли. Видимо, в 2012 году ширину не могли долго-долго утвердить, и компания потихоньку приступила к вырубке просеки по проекту, который находился на стадии согласования. Я считаю, что это сговор. Дорогу для угольного разреза строят на бюджетные деньги под видом пожарно-технической. А деньги, которые разрез возьмет для строительства технологической дороги, окажутся сэкономленными. Как это называется?»

Такие неувязки встречаются повсеместно. И вопросов они вызывают массу. Один из них – почему не установили границы охранной зоны на Терсинке? Потому что у нас нет органа, уполномоченного их устанавливать. Сейчас коллегия администрации полтора года занимается поиском «органа, уполномоченного устанавливать орган, уполномоченный устанавливать границы охраняемой зоны». И все это происходит под контролем прокуратуры… «Заинтересованные структуры, видимо, занимаются затягиванием процесса, – предполагает эксперт, – чтобы успеть провести работы. Ведь кто-то же нарисовал границы Борисовского. Вот только кто – мы так и не узнали». 

В ходе беседы выяснился еще один немаловажный факт. Оказывается, в этом году природные недра с угольными ресурсами и вовсе были выведены из-под контроля департамента природопользования и переданы в департамент угольной промышленности. Теперь они сами себе все смогут разрешать. Круг замкнулся…

ШАХТЕРЫ-ДРОВОСЕКИ

Конечно, сегодня главной причиной вырубки лесов в тех масштабах, которые грозят экологическим бедствием региону, является угледобыча. Для промышленных целей вырубаются огромные площади лесов и тайги. Например, когда вырыли угольные карьеры близ Костенково и Апанаса, все вокруг начало засыхать, потому что подземные воды сбегают в карьер. С шахтами ситуация схожая. Росли в районе Осинников и Калтана могучие сосны, а после строительства шахт и разрезов деревья погибли. Восстановить растительность не удается – молодые сосенки без воды расти не хотят. И самое печальное, что даже после закрытия угольного предприятия воссоздания прежнего ландшафта не происходит.

При этом многие компании начинают заниматься вырубкой леса задолго до согласования соответствующей проектной документации. Одна из последних ситуаций произошла на территории Новокузнецкого района. На лесных участках, предоставленных ООО «Сибуголь» департаментом лесного комплекса Кемеровской области на праве аренды, прошлым летом незаконно вырубили 94 кубометра берез и 24 кубометра осин. Размер вреда, причиненного лесному фонду, составил 572 тыс. рублей. Новокузнецкий межрайонный природоохранный прокурор направил материалы проверки в отдел МВД России по Новокузнецкому району для решения вопроса об уголовном преследовании по ч. 3 ст. 260 УК РФ (незаконная рубка лесных насаждений в особо крупном размере). Проводится доследственная проверка.

Перегиб в сторону угольных компаний очевиден. Эксперты ОНФ в Кузбассе пытаются повлиять на ситуацию и формируют предложения по совершенствованию нормативно-правовой базы о недрах. Последнее обсуждение этих поправок проходило в Новокузнецком районе, где активизировали свою деятельность угольные предприятия, а разрезы вплотную подступили к населенным пунктам. Общественники настаивают на том, чтобы при выделении участков под угледобычу информация о флоре и фауне учитывалась на этапе проведения геологического изучения недр и разведки месторождений полезных ископаемых. По мнению активистов ОНФ, данные сведения также должны указываться и на карте-схеме района проведения геологоразведочных работ. Вся эта информация должна учитываться при установлении границ участков недр, а никак не после. Пора выводить из тени и наносить на карту угледобычи леса, тайгу и населенные пункты. Иначе скоро мы придем к тому, что графически отсутствующие объекты превратятся в фактически отсутствующие, а карта недр будет отражать реальную ситуацию в области, где нет ни тайги, ни деревень.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №16 от 11 апреля 2018

Заголовок в газете: В Кузбассе существуют леса-призраки

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру