Афган и Сирия: возможны ли аналогии?

Даже талибы с уважением относятся к русским, утверждает востоковед Евгений Бадаев

15 февраля – годовщина вывода советских войск из Афганистана. О том, была ли кампания результативной, какое значение имел Афганистан для Москвы и Вашингтона, об итогах и главном символе российского присутствия в этой стране, а также взаимном влиянии СССР и Афганистана рассказывает Евгений Бадаев – кемеровский историк, специализирующийся на странах Востока.

Даже талибы с уважением относятся к русским, утверждает востоковед Евгений Бадаев
Памятник воинам, погибшим в горячих точках, открыт в г. Прокопьевске в 2017 г.

– Евгений, как можно определить присутствие советских войск в Афганистане: интервенция, оккупация, миротворческая акция?

– Сложно найти определение. Это не оккупация: СССР не эксплуатировал природные ресурсы или экономику Афганистана. Нельзя это назвать и интервенцией. Советские войска вошли в Афганистан по просьбе правительства этой страны.

В 1960-х политическая элита Афганистана на примере Индии и Египта увидела возможность использовать советский фактор для модернизации экономики. Поэтому существовавший в Афганистане монархический режим, а затем и режим Дауда имел нормальные отношения с СССР. Не исключено, что впоследствии Афганистан начал бы дистанцироваться от СССР. Нельзя забывать, что Афганистан – государство не монолитное. Центральная власть контролирует далеко не всю территорию страны, на периферии велика роль племенных объединений. Этнически Афганистан тоже неоднороден. Кроме того, в этой стране начинают складываться политические партии, в том числе социалистической ориентации. СССР оказывается в некоей ловушке: есть вполне устраивающий Москву режим Дауда и есть противостоящая этому режиму Народно-демократическая партия Афганистана, которую вроде бы надо поддерживать по идеологическим соображениям. Здесь надо учитывать еще один момент. Что такое Афганистан в условиях биполярного мира? Для Вашингтона эта страна не имела приоритетного значения. А СССР на юге граничил с Афганистаном. Кроме того, в среднеазиатских республиках СССР в 70-е годы, в том числе в политических элитах этих республик, начинают появляться идеи отделения от Москвы. В этой ситуации нельзя было допустить, чтобы Афганистан попал в зону влияния западного блока. Весь этот клубок противоречий заставлял Москву мучительно искать выход из ситуации. Вводу советских войск в Афганистан предшествовала длительная дискуссия. Даже среди военных было много противников такого решения. Сторонники победили с незначительным перевесом.

– Военное присутствие в Афганистане потребовало от СССР огромных денежных вливаний и человеческих жертв. Но, как кажется, компания оказалась безрезультатной. Продемонстрировала ли советская армия боеготовность?

– Военные операции, проведенные в ходе Афганской кампании, не были провальными. Нельзя забывать, что такие операции – как и, например, недавняя Сирийская кампания – полигон для ВПК: специалисты обкатывают оружие, вносят коррективы для применения его в различных климатических условиях. Это еще и конкуренция на рынке вооружений, серьезный источник доходов. И речь не только собственно об оружии, но и об интеллектуальном потенциале страны.

Советское руководство понимало, что только военными методами удержать территорию нереально. В Афганистане использовали комплекс мер, направленных на развитие страны. С помощью СССР в этой стране создавался промышленный комплекс, формировалась местная интеллигенция, которая обучалась в советских вузах. Выстраивался диалог с местным населением, в том числе и с племенами, неподконтрольными центральной власти. Надо отдать советскому руководству должное: оно действовало не нахрапом, а уважая местные этнические и религиозные традиции. В этом отношении политика СССР была эффективнее, чем политика США во Вьетнаме и на других территориях, в том числе и в том же Афганистане.

– Историк Андрей Зубов в своей видеолекции об Афганистане говорит, что в этой стране советских солдат ненавидят так же, как американских в Ираке.

– Это неправда, что отношение к советским солдатам сугубо негативное. Даже если посмотреть интервью, которые берут у афганцев американские журналисты, выясняется, что многие представители афганской интеллигенции положительно отзываются о русских. Даже сами талибы, командиры говорят, что с уважением относятся к русским и что воевали не против русских, а против идеи коммунизма. Многие афганцы с благодарностью вспоминают о том, что русские строили промышленные предприятия и создавали рабочие места. Свою роль играет и фактор ностальгии. Может быть, в конце 80-х – начале 90-х и преобладал негатив. Но прошло много лет. Афганцам есть с чем сравнить.

– Каковы итоги экономического и военного присутствия СССР в Афганистане?

– Многие промышленные и инфраструктурные объекты, построенные при содействии советских специалистов в Афганистане, уничтожены в ходе американской кампании. Но что-то все-таки сохранилось. Наверняка этот сектор экономики – нормальный, а не направленный на производство опиума – продолжает действовать.

Мощное влияние заметно в сфере образования, особенно высшего образования. Многие афганские преподаватели, работающие сегодня в Кабуле, получали образование в Советском Союзе. В Афганистане по-прежнему изучают русский язык и русскую литературу.

Современная Россия – теперь уже наряду с США и блоком НАТО – оказывает Афганистану военно-техническую поддержку. Образно говоря, главный символ российского присутствия в Афганистане – универсальный автомат АК-47. Хочешь не хочешь, но автомат оказывает мощное воздействие не только на судьбы отдельных людей, но и на судьбы государств. Но эта ситуация не уникальна. Современные афганские власти рассматривают возможности расширения военно-технического сотрудничества с Россией, закупки новых видов оружия. Понятно, что денег у них нет. Но – в кредит, в лизинг. Российский ВПК тоже заинтересован в расширении рынка сбыта.

– А было ли обратное социокультурное влияние Афганистана на Советский Союз?

– О серьезном влиянии говорить не приходится. Некоторые советские солдаты, попав в плен, принимали ислам. Но сколько из них, вернувшись в СССР, сохранили интерес к этой религии, пошли учиться в медресе, стали проповедниками? Этот вопрос не изучен. Но, думаю, интерес к исламу, как и к другим традиционным религиям, в СССР конца 80-х обусловлен идеологическим вакуумом, крахом коммунистической идеи.

Единственное серьезное влияние на культуру: появилось много песен, посвященных событиям в Афганистане, и даже музыкальных коллективов, эти песни исполнявших. Можно сказать, сложился новый жанр.

Е. Бадаев.

– В последние годы в новостях говорят о Сирии, Иране, Турции. Об Афганистане вспоминают редко. Это государство так и осталась белым пятном на карте мира?

– Современный Афганистан можно сравнить со средневековым Ираном. По-прежнему часть территорий контролируется не центральной властью, а полевыми командирами, связанными с племенными объединениями. Существует некий баланс между племенами и центральной властью. На мой взгляд, это корпоративная структура, замаскированная под современные институты государственного управления.

– В конце 70-х в Афганистане столкнулись интересы СССР и США. А сегодня Афганистан представляет интерес для стран – мировых лидеров?

– В 90-е и двухтысячные годы доминировала не геополитика, а геоэкономика, глобальный рынок. Афганистан – очень интересная территория для международной торговли. Через нее могли бы проходить транспортные и энергетические коридоры. Стратегические проекты дали бы положительный эффект в экономике Афганистана. Но кто захочет делать инвестиции в экономику страны с нестабильной внутриполитической ситуацией? В ближайшее время реализация таких проектов маловероятна.

Что касается геополитики. В отличие от СССР Россия не граничит непосредственно с Афганистаном. Афганский вопрос рассматривается прежде всего в контексте обеспечения безопасности наших южных границ, поэтому на первый план выходят военно-политические отношения с постсоветскими среднеазиатскими республиками. К тому же у России нет ресурсов, чтобы вмешиваться во внутриполитическую жизнь Афганистана. Что касается американцев, они, на мой взгляд, так и не продемонстрировали никакой созидательной программы преобразования Афганистана.

– Советские войска вышли из Афганистана. Пусть и не сразу, но туда пришли американские войска. Можно ли сказать, что в этом локальном противостоянии времен холодной войны СССР проиграл США?

– Нет. Все-таки между выводом советских войск и вводом американских прошло почти пятнадцать лет. После вывода советских войск в Афганистане сложился некий политический баланс, который, может быть, не открывал для этой страны широких перспектив развития, но он хотя бы законсервировал сложившуюся относительно стабильную ситуацию.

– В США ветераны Вьетнама делали политические карьеры. Воинам-«афганцам» участие в войне как-то помогло реализоваться?

– В нашей стране в конце 80-х – начале 90-х была иная ситуация, чем в США конца 60-х. За редкими исключениями советским ветеранам Афганистана не удалось превратить свое боевое прошлое в политический ресурс. Но участники того локального конфликта реализовали социально значимый проект – создали собственную общественную организацию «Союз ветеранов Афганистана»: воспроизвели характерную для нашей страны корпоративную структуру. В условиях, когда государственные институции перестали выполнять свои обязанности, «афганцы» самоорганизовались для защиты своих интересов, и Союз ветеранов взял на себя часть функций, которые должно было выполнять государство.

– Можно ли считать участие в афганском конфликте одним из ключевых факторов, способствовавших развалу СССР?

– Когда говорят, что Афган нанес роковой удар, что он стал капканом советской империи, с этим сложно согласиться. Советское общество взбудоражила информация о числе погибших и искалеченных в этой войне. Но эта информация стала доступна в самом конце 80-х годов, когда уже активно шли центробежные силы. Корректнее сказать, что он был одним из факторов, но не первого порядка.

– Можно ли проводить аналогии между участием в Афганской кампании и участием в войне в Сирии?

– Наверное, не совсем. Принимая во внимание международное право, в Сирии мы находились по официальному приглашению сирийского правительства. Там у нас не было такого контингента войск, как в Афганистане. Мы как-то забываем, что у нас был пункт материально-технического обеспечения ВМФ в Сирии до всех этих событий. Мы присутствовали на территории Сирии. Пусть и ограниченно, но присутствовали.

Асад изначально не ориентировался на Россию, но вынужден был это сделать. Опять большая игра. И при наших ограниченных возможностях Москва сделала интересный геополитический ход, связанный с Ближним Востоком и мировым энергетическим рынком. Сегодня Россия, в отличие от США и стран блока НАТО, не может позволить себе большое количество военных баз по всему земному шару. Сирия – узловое для международной политики государство. Действуя на этой территории малыми силами, можно получить большой результат.

В Афганистане – и это самая большая трагедия – воевали не профессионалы, а новобранцы, только прошедшие «учебку» парни 18-19 лет. Знаю это по примеру своего двоюродного брата, который прошел Афганистан. Хотя они все равно показали высокую эффективность. В Сирии – профессионалы-контрактники, которые осознавали риски, подписывая контракт. Это совсем иная ситуация.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №8 от 14 февраля 2018

Заголовок в газете: Евгений Бадаев: «Даже талибы с уважением относятся к русским»

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру