– Павел Леонидович, в чем особенность концерта, который вы даете в Кемерове?
– Сейчас у нас проходит тур, посвященный 75-летию со дня основания Московского государственного академического симфонического оркестра. Оркестр был основан в 1943 году. В этом турне мы посетим двадцать городов и дадим двадцать концертов за 36 дней. Сегодняшний день особенный, потому что 27 октября – 40-летие моего сына, рано трагически ушедшего из жизни. Я принял решение посвятить концерт в Кемерове его памяти.
– Когда человек сталкивается с тяжелыми травмирующими ситуациями, он задается вопросами – за что? для чего? Может ли музыка ответить на подобные вопросы?
– Музыка отвечает на все вопросы. Музыка – это пища души человека. И каждый вбирает в себя то, что ему близко, то, что ему хочется получить.
– Как вы думаете, слушатели идут в концертные залы, для того чтобы получить сильные эмоции, неожиданное их сочетание или новые смыслы?
– Все зависит от настроя слушателя, с которым он приходит в концертный зал. Либо это настоящий любитель, который стремится услышать знакомое произведение в определенной интерпретации, либо услышать произведение, которое его очень интересует, но он его мало слышал или не слышал вовсе. Бывает такой тип слушателей. Каждый избирает наиболее близкий и понятный ему путь. А некоторые приходят на концерт классической музыки в поисках самоочищения. Как сегодня, например, мы даем два гениальных произведения – Седьмую симфонию Бетховена и Четвертую симфонию Брамса. Сложно даже комментировать уровень и качество этих произведений. Это все равно, что рассуждать о картинах Рафаэля, Тициана, Леонардо.
– Есть ли логика в музыке и в чем она заключается?
– Во-первых, есть определенные законы написания симфонического музыкального произведения, но я не буду сейчас в них углубляться. Во-вторых, нельзя забывать, что произведение несет в себе программу, доступную и открытую композитором, которую он вложил в произведение и донес до сведения слушателей. И потом, музыка – это жанр ассоциативный. Слушая одно и то же произведение, два человека, сидя рядом, могут все представлять себе совершенно по-разному. Один слышит природу, пение птиц, благоухание трав, а другому в этот момент кажется, допустим, что звонят в колокола. И в этом есть прелесть.
– Получается, рациональное восприятие музыки совершенно свободно уживается с ее эмоциональной составляющей?
– Безусловно. Это все сугубо личностное восприятие, которое зависит от индивидуальности того или иного слушателя. Каждый из нас, к счастью, свободная личность. И у нас нет коллективного восприятия, если оно не обусловлено какими-то обстоятельствами или четкой программой, которая заложена в произведении. Каждый из нас волен отдаваться собственной фантазии в меру широты своих взглядов и характера.
– То есть вы согласны с распространенным мнением – сколько слушателей, столько и Седьмых симфоний Бетховена?
– Конечно. Это верно даже для среды профессионалов. Могут сидеть рядом два профессионала и не сойтись во мнении. Мне, например, понравилась интерпретация, и я могу доказать это – чем именно понравилась. А рядом профессионал, который скажет – мне было не близко подобное прочтение, а вот этот момент я не понял. В этом и прелесть, это замечательно, когда нет абсолюта, его и не должно быть. Сейчас, к сожалению, и у нас, и за рубежом потеряно искусство по-настоящему профессиональной музыкальной критики, которая была ранее. И порой где-нибудь в крупных музыкальных центрах Европы, таких как Вена, Берлин или Мюнхен, выходили две или три рецензии на один и тот же концерт. Их писали два или три известнейших, с именами, музыкальных критика, но писали совершенно по-разному.
– Это хорошо?
– Да! Это действительно хорошо.
– Сейчас выходят подобные рецензии?
– К сожалению, сейчас все упростилось. Снизилось качество, институт профессиональной музыкальной критики не на высоте.
– Павел Леонидович, обычно режиссеру не принято задавать вопрос, о чем его спектакль. А если у вас как у дирижера спросить, о чем ваше музыкальное высказывание относительно того или иного концерта, можно ли получить ответ?
– Можно. Мое музыкальное высказывание – это всегда неуемное желание максимально приблизиться к прочтению авторского замысла и его воплощению, к авторскому тексту. И конечно, это в полной мере сделать не удается, поскольку воплотить на сто процентов то, что заложено великими композиторами, абсолютно невозможно.
– А каково ваше высказывание о сегодняшнем концерте?
– Высказываться я буду на сцене с оркестром. Я четко представляю себе форму двух произведений, которые даю сегодня для слушателей, не говоря о том, что имею очень большой опыт исполнения. А дальше… Каждый концерт – это как отправиться вплавь в океанское путешествие.
– Но все-таки… Как вы полагаете, в конце Четвертой симфонии Брамса скорбные мотивы сменяются неким волевым началом?
– Там же очень много эмоций. Четвертая симфония – это несравненная красота, это удивительное понятие формы как таковой. Брамс в это произведение заложил богатейшее эмоциональное начало, изумительно воздействующее на слушателей и через оркестровую мощь, и через отдельные оркестровые соло, допустим, знаменитое флейтовое соло в финале.
– В одном из интервью вы вспоминали, как ваша матушка, легендарная скрипачка Елизавета Гилельс, впервые услышав игру вашего отца – Леонида Когана по радио, испытала порыв отложить свою скрипку, поразившись его исполнению. Был ли у вас когда-либо такой порыв – не дирижировать, услышав кого-то из коллег?
– Нет, у меня такого порыва не было. Я смотрю на такого рода вещи как на величайший пример, чему восторгался и восторгаюсь.
– Вы также говорили, что ваш отец, скрипач-виртуоз Леонид Коган, очень редко себя хвалил.
– Никогда не был собой доволен.
– А вы?
– Я во многом стараюсь в нынешние непростые времена сохранять это качество – самокритичность, потому что сегодня у нас намного почетнее быть простым профессиональным музыкантом, чем великим. Великие все. А простых профессиональных немного.
– Известнейший поэт Давид Самойлов в стихотворении «Смерть дирижера» призывал дирижера беречь тишину. А что тишина для вас как для дирижера? Бережете ли вы тишину?
– Смотря в чем. Если говорить о музыкальном произведении, то действительно выдающийся советский дирижер Кирилл Кондрашин получил в своей жизни, как он признавался, самый большой комплимент. А комплимент исходил от великого Игоря Стравинского, который услышал в исполнении Кондрашина свое произведение. Он подошел к нему и сказал: «Вы умеете чувствовать паузу».
– Московский государственный академический симфонический оркестр подводит итоги 75-го сезона. Каковы они?
– 75 лет в человеческой жизни – это очень много. 75 лет в жизни симфонического коллектива – это еще очень молодой, здоровый, но одновременно уже и зрелый возраст. В нашей стране симфонический оркестр с 75-летней историей не часто встретишь. Оркестр, который перевалил 75-летний рубеж, является замечательным коллективом. Мне думается, что оркестр сейчас во многом на подъеме, в нем играют молодые высокопрофессиональные и опытные артисты, большие энтузиасты своего дела, и радужно смотрят в будущее.
