Олег Волкогонов уже 28 лет работает экспертом по преступным душам. После получения диплома и службы в горячих точках ему предлагали офицерскую должность в уголовном розыске. Но принадлежность к династии врачей определила его судьбу. Говорит, что ни разу не пожалел о своем решении.
Самураи нашего времени
– Олег Александрович, судебная психиатрия в силу определенного советского наследия до сих пор воспринимается как карательный орган расправы с неугодными – достаточно было объявить инакомыслящего сумасшедшим. Вы с этим согласны?
– Нет, категорически. Слушать рассуждения о «карательной психиатрии» неприятно, хотя, к сожалению, многие стереотипно думают именно так. Но судебно-психиатрический эксперт в современных условиях – это практически самурай. Потому что на первом месте у нас чувство долга. Мы являемся сотрудниками государственного судебно-экспертного учреждения, а не карательной структурой. И реальность нашей работы не имеет ничего общего со сложившимся отрицательным стереотипом.
– Наверняка не каждый человек может стать судебно-психиатрическим экспертом?
– Им может стать только человек профессионально грамотный, объективный и непредвзятый. Во время выполнения работы эксперт не вправе руководствоваться личными симпатиями и антипатиями. Мы не делим людей на плохих и хороших. Естественно, личность испытуемого изучается нами в различных ракурсах. Но в первую очередь судебно-психиатрический эксперт работает с психическим состоянием человека, исследует его в обычной жизни, на момент совершения преступления и в период судебно-следственных действий.
Кроме того, эксперт должен быть готов к полипрофессиональному взаимодействию. Нам приходится работать с психологами, врачами других специальностей, представителями оперативных служб и следственных органов, прокуратуры и суда. И мы обязаны выстраивать работу так, чтобы наше профессиональное общение было бесконфликтным и продуктивным.
– Эксперт отвечает за исход дела? Случается, что приходится делать экспертизу, на основе которой строится обвинение, а потом человек оказывается невиновен?
– Очень редко бывает и такое. Но эксперт-психиатр никак не может повлиять на юридическую квалификацию действий обвиняемого. Он не определяет событие преступления и причастность к нему. Он объективно и научно устанавливает психическое состояние человека в юридически значимой ситуации. И в соответствии с законодательством несет ответственность за дачу заведомо ложного заключения.
Конечно, от ошибок никто не застрахован, но свести их вероятность к минимуму – наша обязанность. Другого выхода для нас просто нет. Отказаться от однозначного ответа на поставленную задачу мы имеем право только по гражданскому делу. По уголовному – обязаны сделать конкретное заключение, от которого будет зависеть, получит человек уголовное наказание или будет отправлен на принудительное лечение. А еще наша задача – оградить общество от преступников-симулянтов, которые пытаются прикинуться психически больными. Но последнее слово всегда остается за судом, и он может не согласиться с нашим заключением, назначив другую экспертизу.
– Сколько сейчас в Кузбассе экспертов, готовых делать судебно-психиатрическую экспертизу?
– В настоящее время в Кузбассе судебно-психиатрическая экспертиза производится в трех психиатрических больницах – в Кемерове, Новокузнецке и Прокопьевске. Всего в области работают 18 сертифицированных психиатров-экспертов, проводящих исследования по назначению судебно-следственных органов.
– А сколько экспертиз им приходится делать ежегодно?
– Всего по Кузбассу около четырех с половиной тысяч в год. Три тысячи из них делают в Кемерове.
– Многие ли уходят из вашей профессии и почему?
– Уходят немногие по ряду причин. Эксперт работает всегда. Постоянно поступают дела, заседают комиссии, пишутся заключения. Помимо основных задач по выполнению исследований, эксперту приходится участвовать в многочасовых судебных заседаниях, его может дотошно допросить следователь по экспертизе полугодовой давности. Все это связано с эмоциональным напряжением и дискомфортом, у некоторых врачей со временем формируется эмоциональное выгорание. У кого-то создается ощущение, что жизнь ограничена работой. Не все к этому готовы. Если коллега принял решение уйти из профессии, мы относимся к этому с пониманием.
А был ли аффект?
– Новостные ленты пестрят сообщениями о бытовых преступлениях на почве алкогольного опьянения. Но все чаще случаются так называемые преступления отчаяния, когда человек в трезвом состоянии совершает, казалось бы, абсолютно нелогичные фатальные поступки. «Нормальный человек так поступить не мог, не иначе – аффект», – думает обыватель, объясняя себе состояние преступника. Так что же такое этот аффект?
– Собственно аффект в судебно-экспертной практике – это исключительное эмоциональное или психическое состояние человека, вызванное особыми условиями, в которых он оказался, и реакцией личности на эти условия.
– А если проще?
– Аффект «накрывает», когда человек не способен найти выход из опасной или психотравмирующей ситуации. Это всегда ответная реакция на действия другого человека. Это состояние не может вдруг одолеть тебя где-нибудь в безлюдном лесу. При аффекте происходит мгновенная мобилизация сил, спазм периферических кровеносных сосудов, растет частота пульса, возникают сильные эмоциональны реакции. Все это отдаленно похоже на сильный стресс на фоне «сужения сознания». Иными словами, аффект может дать не подчиненную сознательному контролю разрядку в действии.
Уголовный кодекс РФ разграничивает преступления, совершенные со смягчающими и отягощающими обстоятельствами. Учитывая это, убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ) и причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113 УК РФ) относят к смягчающим обстоятельствам. Но аффект приобретает уголовно-правовое значение только в том случае, когда «состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) вызывается насилием, издевательством, тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего».
То есть само по себе сильное душевное волнение в отечественном уголовном судопроизводстве не рассматривается как смягчающее наказание обстоятельство. Смягчающим обстоятельством является поведение потерпевшего, приведшее к возникновению этого сильного душевного волнения.
– Аффект бывает разным?
– Да, с конца XIX века в контексте судебной психиатрии и судебной психологии рассматриваются два вида аффекта: физиологический (или нормальный) и патологический (или болезненный). Проявления физиологического аффекта характеризуются тремя фазами: подготовительная стадия, взрыв и постаффективная стадия. Длительность подготовительной фазы зависит от силы негативного воздействия и может занимать от нескольких минут до нескольких недель и месяцев, когда люди находятся в состоянии длительной психотравмирующей ситуации. Такие ситуации могут возникнуть где угодно – на рабочих местах, в транспорте, в ходе застолья или семейных ссор. Не обязательно они должны быть связаны с жестоким насилием. Люди могут конфликтно делить имущество, не прийти к какому-то единому знаменателю по оплате жилья или ипотеки, по распределению долговых обязательств и т.д. Фаза взрыва длится от нескольких секунд до нескольких минут и характеризуется сужением сознания, ослаблением волевого контроля и агрессией, чаще всего – по отношению к раздражителю. Но она может быть направлена практически на любого человека. Пострадать может тот, кто сидит за одним столом или находится в одном помещении, любой человек, оказавшийся рядом. После взрыва следует постаффективная фаза, которая может сопровождаться амнезией, астеническими проявлениями, физической слабостью. На этом этапе у лица, совершившего преступление, могут возникнуть переживания, чувство вины.
– А патологический аффект?
– Это болезненное состояние, которое диагностируется только врачом, психиатром-экспертом. Прогнозировать патологический аффект невозможно. По сути, это острое психотическое состояние, которое характеризуется глубоким нарушением сознания с полной неспособностью контроля, острой дезориентировкой, изменением внешнего вида и бессвязной речью, брутальными агрессивно-разрушительными действиями, последующей амнезией. Юридически это квалифицируется как временное психическое расстройство в рамках медицинского критерия невменяемости. Обвиняемый освобождается от уголовного наказания. По решению суда к такому лицу могут быть применены меры медицинского характера.
– Часто ли вы получаете запросы на диагностику состояния аффекта и часто ли диагностируете это состояние у преступников?
– В экспертных заданиях вопрос об аффекте ставится довольно часто. Это почти все случаи убийств, тяжких и средней тяжести телесных повреждений. Имеются и другие ситуации, когда судебно-следственные органы задают экспертам такие вопросы. Не всегда обоснованно. В некоторых случаях нам предлагают найти признаки аффекта в делах по краже посуды. Специальной статистики не ведется, так как этого не требуют нормативно-правовые документы. По собственному опыту могу сказать, что состояние физиологического аффекта диагностируется два-три раза в год, патологический аффект выявляется и того реже. Понятно, что большинство преступлений против личности совершается на эмоциональном пике. Вопрос только в том, достигают эти эмоции степени аффекта или нет. В подавляющем большинстве случаев не достигают. Многим хочется думать, что они пребывали в таком состоянии. На этом часто настаивает сторона защиты. Плюс наши современные фильмы и сериалы помогают утверждаться гражданам в этой позиции. Не знаю, кто пишет эти сценарии, когда в кабинет следователя врывается адвокат и сообщает, что убийство совершено в состоянии аффекта. В жизни все совсем не так. Аффект – это состояние исключительное.
– Можно ли говорить, что некоторые люди склонны к развитию аффекта?
– Как правило, аффекту подвержены люди с неустойчивой нервной системой, излишне впечатлительные, склонные к фиксации на психотравмирующих переживаниях. Это могут быть как лица без психических нарушений, так и страдающие органическим поражением головного мозга, определенными видами личностных расстройств.
– Может ли сам человек или его окружение как-то купировать или предотвратить состояние аффекта на стадии его зарождения?
– Патологический аффект ни купировать, ни предотвратить невозможно. Если же речь идет о нормальных аффектах, то дифференцировать переход одной фазы в другую сложно даже специалистам. Конечно, нужно избегать накопления негативных эмоций, намеренного создания конфликтных отношений, длительных психотравмирующих ситуаций. Наверное, это единственное, что можно попытаться сделать.
