Я ВЫБРАЛ СВОЙ ПУТЬ
– Ким Александрович, памятуя, что вы когда-то здесь жили, с каким чувством вы приехали в Кемерово?
– Да, девять лет жизни отдано Кемерову. Мы работали здесь с группой «Диалог» с 1980 по 1989 год, и у меня с этим городом многое связано. Я давно хотел показать здесь какую-нибудь свою большую работу. Наконец, после длительных переговоров мы с директором Музыкального театра Кузбасса Владимиром Юдельсоном приняли решение, что будем ставить мой мюзикл «Дубровский». Думаю, много людей, которые меня помнят по годам своей юности, придут послушать музыку, написанную человеком, на концерты которого они ходили совсем молодыми. Ответственность моя велика: нужно не разочаровать этих людей. Мы постарались создать хороший качественный спектакль. Я работаю не для горстки театральных критиков и снобов, а стремлюсь к тому, чтобы мое творчество было понятно всем людям без каких-либо оговорок.
– Вы говорите, что работаете для обычных людей. Вы пытаетесь понять современную эпоху?
– Я просто стараюсь быть максимально информированным в той области, которой занимаюсь. Поэтому мы с моей женой Валерией (а она – музыкальный руководитель всех моих постановок) посещаем почти все премьеры мюзиклов в Москве, если удается, то и в других городах. Мы следим за мировыми тенденциями, регулярно бываем на Бродвее и в Лондоне – в Вест-Энде. Не стоит забывать, что я большую часть жизни провел в шоу-бизнесе, а шоу-бизнес динамичен, подвижен. Я стараюсь, чтобы динамика моих продюсерских проектов на театральном поприще тоже была высокой. У нас есть опыт работы в крупных телевизионных проектах, мы умеем создавать большие концертные шоу, а в последние годы мы осуществили целый ряд успешных театральных постановок. Я полагаю, что нахожусь в тренде, понимаю, что модно, какие направления в области создания мюзиклов актуальны сегодня в России.
Я выбрал свой путь и по нему следую. Не думаю, что вы найдете много аналогов «Дубровскому». Этот мюзикл несет в себе некоторые черты ревю, а музыкальные стили, которые в нем использованы, – это и неоклассика, и рок, и поп-музыка. В нем также есть музыкальные эпизоды, интонационно очень близкие русскому романсу. На сцене (кроме солистов, хора и балета) будет располагаться оркестр. Наряду с «живым» оркестром в спектакле мы применяем и компьютерные технологии: звуковые эффекты, дублирование и дополнение инструментов оркестра синтезированными звуками. И когда это все начинает звучать, да еще и при хорошей игре и пении актеров, с которыми мы тщательно и подробно работаем над всеми деталями, зритель получает большое эмоциональное впечатление.
Либретто мюзикла, стихотворные тексты музыкальных номеров написаны поэтом и драматургом Кареном Кавалеряном. До недавних пор он был чемпионом «Евровидения», сочинив самое большое количество песен, в том числе и на английском языке, которые исполняли участники «Евровидения». Он написал свыше тысячи песен, многие из которых мы знаем с юных лет: «Старый отель», «Ночное рандеву», «Замок из дождя». Многие наши совместные песни тоже стали известными.
Часто бывает так, что наши спектакли становятся театральным событием в том или ином городе. «Дубровский» выстрадан, постановка хорошо выверена, думаю, что нас всех ждет успех, если ничего не случится, конечно! Был случай, когда мы готовились к премьере мюзикла «Леонардо» в Нижнем Новгороде и сыграли только превью, а на следующий день сработала система пожаротушения, на сцену хлынула вода с колосников (там есть специальные устройства, которые срабатывают в случае пожара), а тревога оказалась ложной. Затопило весь театр – сцену, только что сделанные декорации. Премьеру перенесли. Если Бог даст, то в Кемерове все пройдет без эксцессов. Музыкальный театр здесь – просто отличный!
ВНОВЬ ПРОЖИТЬ ЖИЗНЬ
– Как возникает идея мюзикла, главного героя?
– Иногда идеи генерируются мною, иногда – людьми, с которыми я работаю. Например, идею сравнительно нового мюзикла, одной из последних крупных моих премьер, – «Джейн Эйр» по мотивам Шарлотты Бронте – предложила и настойчиво продвигала супруга, это ее любимый роман. Идея «Дубровского» принадлежит Карену Кавалеряну. В этом сюжете есть все, что нужно для мюзикла: романтический герой, тонкие и современные в каком-то смысле отношения Дубровского и Маши, насилие и агрессия – в виде народных бунтов, острота развития сюжета, что для мюзикла очень важно. Есть и яркий антигерой – Троекуров, деспот, человек, наделенный неограниченной властью над своим окружением. Все это в совокупности придает происходящему определенную динамику и драматизм. У сценического воплощения литературного произведения в музыкальном театре есть свои законы, поэтому какие-то коллизии взаимоотношений главных героев были чуть изменены, но не настолько, чтобы сломать все, что было в повести Пушкина. Мы очень аккуратно к этому подошли.
Тот мюзикл, которым я пытаюсь заниматься, с одной стороны, несет в себе традиции эстрадного театра (а не русского психологического театра драмы), с другой – в каком-то смысле продолжает традиции классического американского мюзикла, который создавался в 30-40-е годы. Яркие персонажи, точные по типажам, очерченные выпукло, а порой и гротескно, характерны для этого жанра. Вот и у нас в мюзикле персонажи второго плана – полицейский Волокуша, помещик Спицын, мелкие чиновники, лизоблюды, которые окружают Троекурова, – гротескны. По-новому поданы образы Архипа и Егоровны, они откровенно безобразны в своих проявлениях, и во многом интрига сюжета создается вокруг них: они предают своего хозяина, из-за чего в конце спектакля разворачивается драма.
– Как вы думаете, зрители ходят на мюзикл в театр за ответами, вопросами или просто расслабиться и отдохнуть?
– На первых порах, если спектакль разрекламирован хорошо, то люди идут из любопытства. Сравнить то, что они видели до этого, с тем, что им сейчас в каком-то смысле навязывает реклама. А вот что происходит дальше, зависит от спектакля. Дальше люди могут идти для того, чтобы опять прожить жизнь персонажей, проникнуться эмоциональным строем спектакля, послушать полюбившиеся мелодии. Часто приводят друзей, чтобы убедиться, что эмоции, которые были испытаны ими на спектакле, могут быть подтверждены их родными и знакомыми. У нас есть одна зрительница, думаю, рано или поздно она здесь появится, ее зовут Настя, так вот она посетила более 200 (!) наших спектаклей, объездила всю страну вслед за постановками, была в Уфе, Красноярске, Москве, Нижнем Новгороде. Сама она из Минска, работает в библиотеке, то есть человек небогатый. Для нее собрать деньги на поездку, думаю, непросто, и поэтому такая любовь к искусству дорогого стоит. Однажды на спектакле в Красноярске я встретил человека, который сказал, что был 14 раз на моем мюзикле «Голубая камея», сказал, что он доктор наук и преподает в одном из местных университетов. То есть я хочу сказать, что это не какие-то сумасшедшие, а абсолютно нормальные люди, просто для них это важно, они это любят. А то, что на наших спектаклях зрители бывают по два, три, четыре раза – это норма. У меня еще есть одно соображение, касающееся шоу-
бизнеса и театра. В связи с тем, что экономическая ситуация в стране сложная, возможности возить с собой большой антураж, коллектив из 30 человек у артистов нет. Или это должна быть звезда уровня Киркорова, Лепса. И я понял, что создание масштабных шоу возможно только стационарно, то есть театр, где есть труппа, балет, хор, солисты, иногда очень хорошие солисты – все это позволяет организовать качественное шоу со светом, звуком, танцами. А самое главное – это может нести в себе захватывающий сюжет, интересную художественную идею. В театре все это можно сделать. Я не верил до конца, если честно, что такое возможно, но, например, в Уфе, где в русском драматическом театре наш мюзикл «Голубая камея» идет уже восемь лет, я был недавно на 253-м спектакле, и зал был полон! Это удивительно!
ВАЖНО, ЧТО ЧУВСТВУЕТ ЗРИТЕЛЬ
– Вы много работаете в российских городах. Есть ли разница между Москвой и провинцией?
– Есть дух города. Города отличаются друг от друга. Нельзя сказать, что публика, которая живет в Нижнем, и публика, которая живет, например, в Кемерове, совершенно одинакова. Разная история у этих мест, разные обстоятельства определяли жизнь народа, который здесь живет. В Кузбассе понятно, что определяло – угольные разрезы, шахты, тяжелый труд. На Волге – другая история. Разная ментальность у людей, разное чувство юмора. Поэтому мы всегда делаем превью, предварительный показ до премьеры, поэтому у нас открытые репетиции: я хочу понять реакцию людей. Для меня показательна реакция актеров, то, как они относятся к постановке. Потому что актеры живут в этом социуме и в этом городе. И то, как они чувствуют спектакль, – некое проецирование того, что будут чувствовать зрители. Я прислушиваюсь к тому, что говорят службы театра, дирекция, я как продюсер должен понимать ситуацию. Нужно точно определить свою нишу и в ней плодотворно существовать, что я и делаю. Та музыка, которую пишу я, – это все-таки музыка русская. В этом наш приоритет над иностранными мюзиклами и залог взаимопонимания с публикой в разных городах России.
– Какую музыку вы слушаете?
– Музыку, связанную с музыкальным театром. Также слушаю рок, поп-музыку. Должен сказать, что, кроме хип-хопа, ничего особенно нового для себя не открываю.
– На ваш взгляд, изменится ли музыкальный театр лет через 20-30?
– Будущее принадлежит шоу. Шоу могут быть развлекательными в большей или меньшей степени, но они будут яркими и зрелищными. Рок-музыка займет нишу, подобную той, какую сейчас занимает джаз, уйдет в клубы и не будет достоянием широкой общественности. А песня, популярная музыка всегда будет существовать в той или иной форме – может быть, будет больше электроники или живого звука, но она будет всегда, подобно тому, что всегда между людьми есть простые и искренние отношения, дружба, любовь, семья, дети.
