Взгляд с края света
Наиболее широко представлена живопись, но, раз уж выставка называется «Форма», начну с объёмного произведения. «Метаморфозы птиц» тюменского скульптора Людмилы Козловой. Композиция из трёх работ. Две серенькие, будто не до конца родившиеся, фигуры с плоскими невыразительными головами, а на переднем плане – белая птица с клювом и сильными крыльями, которая имеет отдалённое сходство с соседними фигурами. Будем считать это метафорой превращения обывателя в окрылённого творца. На выставке можно увидеть и «Формы цвета» – триптих живописца из Киселёвска Виталия Чернова: на каждом из трёх чёрных холстов жёлтая геометрическая фигура. Края фигур неровные, как будто цвет разорвал пелену тьмы.
Неизбежны сравнения нынешней «Формы» с зональной выставкой «Сибирь-12», проходившей в Новокузнецке в прошлом году. Оба проекта масштабны и концептуальны. И на нынешней, и на прошлогодней экспозиция сформирована не по территориальному принципу. Организаторы «Формы» старались показать не отдельные «картинки», а серии работ каждого из 243-х участников.
Прошлогодняя «Сибирь-12» – выставка, по сути, отчётная, начатая много десятилетий назад Союзом художников и раз в пять лет проходящая в очередном регионе. В 2018-м очередь дошла до Новокузнецка. «Форма» – кураторский проект. Открыть Центр и провести «Форму» придумали новокузнецкие живописцы Александр Суслов и Екатерина Чепис, которые и на двенадцатой «Сибири» приняли на себя главные организационные тяготы. Как объяснили Чепис и Суслов, после «Сибири-12» не захотелось останавливаться и начать новый глобальный проект.
Пространство для обеих выставок предоставила компания «Кузбасская ярмарка». На нынешней 1,1 тыс. произведений – чуть меньше, чем на зональной, проходившей в прошлом году. Однако «Форма» собрала художников не только Сибири, но также Урала и Дальнего Востока.
«Острохарактерная» живопись владивостокцев в Кузбассе почти неизвестна. Жизнь на краю света заставляет видеть мир в другом ракурсе. Владимир Погребняк создаёт нечто среднее между детскими рисунками и шаржами, на выставке несколько его саркастических, даже в исконном смысле этого слова сатирических, фантазий-зарисовок на темы курортного отдыха.
Мрачновато шутит Олег Подскочин в «Суде Париса»: герой мифа успел превратиться в скелет, решая, кому из трёх красавиц отдать яблоко. Кажется, наиболее интересный художник из Владивостока, представленный на новокузнецкой «Форме», – Илья Бутусов. Его картины-притчи «приземляют» известные сюжеты. Например, работа «Данко. Китч».
На заднем плане сказочное море и парусник, но от героев осовремененного мифа волшебный пейзаж отделяют деревенские коровы. Обнажённые Данко и его избранница, которой он дарит вырванное сердце, стоят в болоте. Ещё одна его работа – «Стена». Персонажи по обе стороны стены с энтузиазмом возводят это сооружение, не понимая, что строят барьер, который вот-вот разъединит их навсегда. Каждый из этих живописцев сохраняет творческую индивидуальность, но в их картинах есть что-то общее: пластика, колористические решения, философичность. На полотнах Погребняка, Подскочина и Бутусова люди не всегда красивы и умны, и всё же авторы относятся к своим персонажам с симпатией и сочувствием. Дальневосточный гуманизм.
В поисках космоса и идентичности
Участники «Формы» переформатируют мировую художественную культуру. В экспозиции есть даже свой Пикассо – Серёжа Пикассо (творческий псевдоним Сергея Григорьева) из Верхней Пышмы Свердловской области, написавший картину «Полет Икара. Финальная часть». Работа напоминает произведения Пабло периода кубизма.
Новосибирец Сергей Беспамятных определяет свою манеру как «психомеханический формализм». На «Форме» представлена его графика. Лист «Гора Казимир» – оммаж Малевичу. Изображённое, пожалуй, похоже на блиндаж. На листе главные символы супрематизма, включая чёрный квадрат.
Сергей Червов из Кемерова пишет картины, отсылающие к абстрактному экспрессионизму Марка Ротко. И всё-таки реальность Червова – сегодняшняя и сибирская. Как и его коллеги, он не подражает, а ставит эксперимент: как этот метод работает в другую эпоху и в другой культурной среде?
Можно выделить ещё несколько тем, к которым обращаются художники «Формы». Размышления о космосе. Точнее, его предчувствие. Красноярец Александр Краснов собрал целую «Коллекцию переживаний будущего космонавта» – так называется серия его сюрреалистических работ.
«Кузнечик в радости» и другие названия живописных полотен новокузнечанки Ярославы Хмель не рождают ассоциаций с иными планетами, но изображённые флора и фауна заставляют вспомнить книги Рея Бредбери и Станислава Лема.
Работы Владимира Агеева из Минусинска как будто образуют единый художественный проект. Серия «Страницы космоса» – произведения, выполненные в смешанной технике. Издалека похоже на банальные кружевные салфетки, но орнамент витиеватый, подробный, неземной. Вид сверху на инопланетный ландшафт или тайнопись обитателей иных миров. Рядом скульптура Агеева «Космическая Нефертити». Роковая красавица напоминает канонические изображения египетской царицы, но собрана из пластмассовых и металлических деталей. Киборг-обольстительница с неведомой планеты.
Ещё один мощный пласт «Формы» – диалоги с памятью. Художники переосмысливают или иллюстрируют древние мифы и предания, особенно эта тема популярна у скульпторов из Улан-Удэ. В их произведениях есть и отсылки к первобытному искусству, и ирония, но всё-таки возникло ощущение, что авторы «подсели на интонацию», заштамповались. Тем более что многие из этих скульптур уже были на «Сибири-12». Другие участники ищут идентичность с помощью новых художественных форм. Уфимец Ринат Миннибаев отливает бумагу и, пока пульпа не застыла, оставляет на ней оттиски, отпечатки. Диптих «Предки». На каждом из двух листов отпечатки рук. Рисунок, который образуют линии ладоней, – своеобразный родовой код. И в каждый лист вмонтирован овальный фотопортрет. На снимках, вероятно, родители художника.
Реальность сегодняшнюю некоторые участники воспринимают как апокалипсическую. Баннер-фотоколлаж Екатерины Поединщиковой из Екатеринбурга. На баннере что-то среднее между промзоной и стройплощадкой. Расколотый серый мир, в котором нет места ничему красивому, яркому, живому. В центре композиции героиня, которая, как кажется, бросается вниз головой, чтобы только не видеть этого кошмара.
Параллельные искусства
Но в целом на «Форме» преобладает искусство, тяготеющее к традиционному и сторонящееся злободневных тем. Почти не представлены коллажная техника, инсталляции, арт-объекты. Видеоарта нет вовсе. Конечно, экспозиция и не заявлялась как авангардная и остросоциальная, но всё же от выставки, которой открылся новокузнецкий Сибирский центр современного искусства, поневоле этого современного искусства ждёшь.
Новокузнецкий живописец Александр Гаврилов, работы которого тоже есть на «Форме», моих сомнений не разделяет. По его словам, кто из художников живёт в нынешнюю эпоху – тот и современен, независимо от того, в какой технике он работает и какую эстетику исповедует. Екатеринбургский искусствовед Елена Шипицына, приехавшая на выставку, думает иначе.
– Здесь много работ, сделанных по инерции. Вот человека научили работать с темой пейзажа и натюрморта – и он продолжает это делать, совершенствуя мастерство. Но демонстрировать мастерство – это задача даже не ХХ, а ХIХ века. Современное искусство – это искусство демонстрации визуализированной мысли, – подчёркивает Елена Акрамовна.
По её словам, в экспозиции «Формы» не хватает произведений таких современных художников, как Василий Слонов и Николай Рыбаков из Красноярска, омич Дамир Муратов, Сергей Баранов из Салехарда. Шипицына предполагает, что не хватило времени всех оповестить, подчёркивает, что организаторами проделана колоссальная работа, «Форма» – многолетний проект, и следующие выставки в рамках этого проекта будут репрезентативнее.
Ещё один момент, связанный уже не с «Формой», а с новокузнецким Сибирским центром современного искусства. Накануне открытия связался через соцсети с Оксаной Будулак – заместителем директора по развитию красноярского музейного центра «Площадь мира» и задал ей лишь один вопрос: сколько существует центров современного сибирского искусства (или арт-институций, которые, по сути, можно считать такими центрами)?
– Не знаю точную цифру, но могу сказать, что в Томске сейчас мощная волна современного искусства. Из институций там есть Томский филиал Государственного центра современного искусства (РОСИЗО) и галерея «В главном» в ТГУ, три сильных куратора – Герман Преображенский, Слава Мизин и Дима Галкин. Есть независимое пространство «Котельная», которую организовали художники. В Новосибирске, по сути, функцию центра совриска (современного искусства. – Прим. ред.) выполняет муниципальная Галерея изящных искусств при поддержке отделения Гёте-института. Независимым центром можно считать «Гараж» художника Леши Грищенко, где он проводит ежемесячные выставки, и молодежный центр «Арт-ель». В Красноярске с 1993 года и по сей день это КИЦ – сейчас Музейный центр «Площадь мира», – по-прежнему самая большая и прогрессивная площадка современного искусства в Сибири, в этом году дважды номинированная на престижную премию European Museum Forum и European Museum Year Awards, – ответила Будулак.
Однако в Новокузнецке на открытии «Формы» и Центра почётный гость из Красноярска Сергей Ануфриев – заслуженный художник РФ, руководитель регионального отделения Российской академии художеств – упорно называл новокузнецкий Сибирский центр современного искусства «первым в Сибири» и «единственным». Вероятно, существуют два современных искусства, которые почти не пересекаются.
Омский художник Евгений Дорохов, участвовавший в «Форме», сказал, что в каждом крупном сибирском городе должен существовать такой Центр. Надеюсь, с этим согласятся абсолютно все художники и арт-кураторы – как приглашённые в Новокузнецк, так и узнавшие о «Форме» только после открытия.
