Судьбоносная встреча
Айрат Нургалиев – молодой 45-летний мужчина. В прошлом – простой кузбасский шахтер. Сегодня – солидный бизнесмен, кандидат технических наук, председатель Духовного управления мусульман соборной мечети Мунира и член правления Татарской автономии Кемеровской области. Отец пятерых детей.
Родился Айрат в семье, где за все отвечает мужчина: за детей, за жену, за дом, за кусок хлеба в нем. Семья Нургалиевых жила в беловском поселке Чертинский, на треть состоящем из татар. В детстве Айрат слышал татарскую речь. Бабушка кормила его татарской едой, рассказывала татарские сказки. А потом мальчик вырос, уехал из села и больше татарской речи не слышал, а традиции растерял.
До 27 лет Айрат не задумывался о своих национальных корнях. Жил и жил, как все, плыл по течению. И чуть было не потерял в себе татарина. Но, как часто бывает в таких судьбоносных моментах, помог случай.
Однажды в больничной очереди Айрат встретился со стариком-татарином. Тот рассмотрел в молодом человеке татарскую кровь и начал разговаривать с ним на своем языке. А Айрат ни понять, ни ответить не смог, чем серьезно рассердил случайного знакомого. «И подумалось мне тогда: в чем я виноват? – рассказывает Айрат. - Хорошо тем, кто вырос и жил в среде, где разговаривали на татарском, кто впитывал его, как родной, а не учил с книгой по ночам. Тем, кому не нужно было прикладывать усилия, чтобы быть татарином. Мне нужно. И моим детям нужно. А что я сделал, чтобы они росли, зная о том, что они – татары?..»
В поисках смысла
Начав делать шаги в этом направлении, Айрат понял, что все не так просто. Ему показалось, что многие татары перестали видеть смысл в сохранении национальной идентичности. «А зачем мне учить татарский язык? Зачем моим детям учить татарский язык? Зачем вообще сохранять татарскую культуру?» - эти и подобные вопросы много раз слышал в свой адрес Айрат, когда искал применение своим возможностям и желанию возрождать и поддерживать татарское в современных татарах.
«Бабушкам, которые поют в татарских творческих коллективах и ведут быт по национальным традициям, поднимать татарский дух не нужно – он и так у них на максимуме, - рассуждает Айрат. – Но кто придет петь после них? Ну, я еще приду, попою. А после меня уже никто не придет… И тогда сколько нам останется? Лет 15?.. Поэтому я решил начать с детей. Село Силино Кемеровского района считается татарским, а, значит, там должны быть татарские дети, подумал я, пришел в местную школу и попросил директора и учителей помочь мне донести до татарских семей мое желание помочь детям в изучении татарского языка. К моему удивлению, в списке татарских семей оказалось всего 15 фамилий. Но и 15 - неплохо!»
Айрат начал активно работать с ребятами. Он предложил оплачивать работу педагога татарского языка, готов был предоставлять автобус для поездок в областную библиотеку им.Федорова, где ребятам рассказывали о татарской культуре. Но… Несмотря на поддержку школы, на занятия ходили единицы, а поездки остались невостребованными. Айрат изыскал возможность через Духовное управление организовать бесплатное обучение выпускников кузбасской сельской школы в Казанских университетах, но желающих пока не нашлось…
Однако Айрат надежды не теряет и продолжает работу с детьми, считая, что именно они должны помочь татарскому народу вернуться к национальным корням. Совместно с Духовным управлением он собирается организовать детский лагерь в Гурьевске, где планирует проводить детские летние смены с упором на изучение религиозных и национальных традиций. Один заезд в этом году уже состоялся. Больше 30 кузбасских ребятишек, в том числе и дети из татарских семей, смогли бесплатно отдохнуть и узнать много нового об исламе, ведь религия – неотъемлемая часть татарской культуры.
«Но я понимаю, что для тех росточков, которые мы посеем в лагере, нужна благодатная почва и за его пределами. Поэтому в сентябре я продолжу работать над организацией уроков татарского языка в школах. Есть идея создания детских объединений активистов типа «Тимура и его команды». Ребята смогут общаться и помогать старшему поколению, перенимая у старейшин бесценные культурные знания. Работа в этом направлении уже ведется. В каждом кузбасском городе, где есть мечети, мы назначили ответственных, которые будут заниматься формированием этого актива. И пока для себя я решил, что все силы брошу именно на работу с детьми».
Айрат рассказал, что его бабушки и дедушки свободно общались на татарском языке. Родители татарский понимали, но говорили уже на русском. «Я же не говорю и не понимаю родной язык, а на протяжении последних десяти лет и вовсе не слышал татарской речи. Получается, мы, татары, теряем язык? - отмечает Айрат. – Но это еще не все! Еженедельно на пятничную молитву в Мечеть приходит около 600-700 человек, по праздникам число прихожан достигает 6,5 тысяч человек. Но татар в их числе – меньшинство. И это притом, что мы – одна из самых многочисленных национальных групп в регионе (около 63 тысяч человек). Значит ли это, что мы, татары, теряем духовность? Сегодня в стране огромное количество смешанных браков, которые способствуют ассимиляции. Найти жену-татарку, которая бы строила семью по национальным традициям, в Кузбассе непросто. Поэтому некоторые мои знакомые ездят за женами в Татарстан, но это, скорее, исключение, чем правило. Остальные не понимают, зачем это нужно. Получается, мы, татары, теряем семейные традиции и устои?»
Как ни парадоксально, но татары как этническая группа во время, когда национальное инакомыслие в нашей стране было запрещено, сохранились, благодаря умершим, считает Айрат Нургалиев. «Когда умирает татарин, мы слышим Коран, молимся, раз в год встречаемся за поминальным столом, общаемся со старейшинами. Наши похоронные традиции сильны и пока живы. Остальное потихоньку уходит. Работа по сохранению татарской культуры ведется, в Кузбассе, например, проводятся масштабные мероприятия, например, Международный шахтерский Сабантуй. В регионе много национальных коллективов. Активно работает областная татарская автономия. Но нужно, чтобы сами татары захотели быть татарами. Думаю, многие просто пока не понимают, зачем им это нужно».
А зачем это нужно лично ему – спросили мы Айрата? И он объяснил. Затем, чтобы человек смог понять себя в полной мере. Чтобы стал глубже духовно и шире мировоззренчески. Чтобы почувствовал себя частью чего-то большого и единого. Чтобы создал крепкую семью. Эти ответы у каждого могут быть своими. Главное, чтобы они были. И тогда человек сохраняет национальную культуру для себя, а себя – для национальной культуры.
Осознав, что он татарин, Айрат организовал свой маленький татарский мир, живущий по законам шариата. Нашел жену-мусульманку, разделяющую его представления о мусульманском семейном укладе. Захотел свободно владеть татарским и начал упорно учить язык. Стал ходить в мечеть, сначала просто так, а потом осознанно, изучая религию и пропуская ее через себя. Но, как признается сам Айрат, при этом он не перестал считать себя россиянином. «Я – российский татарин. И в этом – большой смысл», - гордо говорит он.
Каждый сам решает, кем ему быть
«История героя этой статьи не уникальна, - пояснил заведующий кафедрой истории, доцент КемГМУ, член межконфессионального совета при губернаторе Кемеровской области Вадим Шиллер. – Похожая история произошла с моим однокурсником, который случайно выяснил, что он – еврей. В семье об этом особо не говорили, а потом оказалось, что его мама в девичестве носила еврейскую фамилию и является чистокровной еврейкой. Парень довольно быстро перестроился: принял иудаизм, окончил в Москве профильный университет и сейчас работает раввином. То, что человек до определенного момента ощущал себя представителем одной национальности, а потом у него поменялась самоидентификация, или человек национально не ощущал себя никем, а потом произошло оформление его этнического самосознания, как у нашего героя, хорошо укладывается в теорию этноса. Его базовой характеристикой является не столько этническая культура, вероисповедание, родная земля, на которой проживает человек, сколько его национальное самоощущение. Да чего уж говорить о ком-то. Я сам – «продукт» объединения четырех этносов. Мой отец был чистокровным немцем, а мать принадлежала к трем этническим группам – украинской, русской и алтайской. До определенного момента я идентифицировал себя как немец и даже был записан в первом советском паспорте именно так. Но постепенно начал понимать, что все-таки больше русский. И теперь имею такую национальность. У моего двоюродного брата, имеющего монголоидную внешность, даже конфликт в армии был, когда его назвали алтайцем, а он утверждал, что русский. И, в общем-то, он был прав».
Как пояснил Вадим Викторович, обычно в основу национального самоопределения человека ложится какая-то семейная история. Но для того, чтобы считать себя татарином или узбеком, не обязательно иметь предков определенной национальности. «Каждый человек, определяющий свою национальную принадлежность, находит для себя какое-то основание, - продолжил Вадим Шиллер. – И наша Конституция дает ему такое право. Главное в этом вопросе не путать понятия, которые в последнее время в наших новых политических реалиях стали употребляться в искаженном виде».
- Вы имеете в виду национализм и нацизм?
- Именно. Эти слова сейчас используют как взаимозаменяемые, причем даже там, где им нет места.
- Например?
- Например, многие слово нация понимают как этнос. С их точки зрения, русский националист будет защищать интересы русских, татарский - интересы татар, чеченский - интересы чеченцев. Однако слово нация обозначает отнюдь не какую-то расу или этнос. В культурно-этническом аспекте термин «нация» является синонимом понятия «народ». В политическом и историческом - это совокупность граждан определенного государства, исторически устоявшаяся, социально-экономическая, культурно-политическая и духовная общность равноправных и полноправных индивидов. Если проще, это люди, являющиеся носителями общего языка и культуры, которые даже при сохранении собственных национальных культур и национального самосознания отождествляют себя как единый народ. На этом строится понятие гражданского национализма, направленного на формирование единой государственной нации, которая состоит из разных этнических групп. То есть, для гражданского националиста абсолютно не важно, какой расы или этноса человек, важен его образ мыслей, единство взглядов. К другим этносам гражданский национализм относится терпимо, он не стремится слиться с ними, но ощущает себя частью многонациональной общности – единого народа (нации) - и готов отстаивать национальные интересы этого народа. Здесь мы можем говорить о российской нации и национальных интересах России. Но параллельно с гражданским существует этнический национализм. Он направлен на отстаивание интересов отдельно взятых этнических групп и народов. Крайней формой этнического национализма можно считать нацизм. Идеология его основана совсем на другом. Она ставит во главу угла биологическое происхождение, принадлежность к определенному этносу, расе. Нацизм несет идею превосходства одного народа, дискриминацию, расчеловечивание других народов. На этом в настоящее время основывается позиция коллективного Запада по отношению к русской нации. Именно в этом ключе мы можем говорить и об украинском этническом национализме, давно переродившемся в нацизм.
Если же человек, например, как ваш герой Айрат Нургалиев ратует за сохранение национального самосознания, не ставя интересы своей национальности выше интересов других народов России, то в его национализме нет ничего предосудительного. Наоборот.
- А то, что сегодня каждый волен выбирать свою национальность, это хорошо?
- Конечно! Наша страна, давая свободу этнического самоопределения, поддерживая и поощряя развитие малочисленных этносов и культур, фактически проводит профилактику национальных конфликтов, которых у нас, очевидно, стало меньше. Более того, национальные культуры народов России, получая возможность для самовыражения не только через этнические постановки и праздники, но и через носителей в повседневной жизни, обогащаются сами и заметно обогащают мультикультурную среду нашей страны. Другими словами, создают мощную макрокультуру Российской нации. И процесс этот очень важен именно сейчас. Поэтому так актуально и глубинно звучат сегодня слова: «Я татарин - я русский! Я дагестанец – я русский! Я украинец – я русский! Я казах – я русский!»
Так уж сложилось, что культурам малых народов всегда приходится прилагать немалые усилия, чтобы сохранить свою идентичность и не ассимилировать. Только так у них появляется шанс выжить, а не сохраниться в виде культурных памятников – песен, которые уже не поют, блюд, которые уже не готовят, поверий, которым уже никто не верит. А для этого нужно, чтобы национальной культуре нашлось место в жизни носителя, в каждодневном его быту. Не в прошлом, а в настоящем. И только так, сохранив в татарине татарина, в шорце шорца, а в русском русского, мы станем сильной нацией единой Российской федерации.
