– Она, несомненно, отличается от психологии жителя мегаполиса, где люди раскованнее и динамичнее: легче меняют работу, проще решаются на какие-то изменения в жизни. В небольших городах уклад более консервативный: делать все по шаблону, держаться за место, на которое попал, избегать перемен.
– Прокопьевск часто называют депрессивным городом, подразумевая процессы социально-экономические. Однако депрессия – это еще и медицинский диагноз. С точки зрения психолога Прокопьевск депрессивен?
– Для начала хочу оговорить, что вижу только часть всей картины. Я частный психолог, принимаю на платной основе, и, соответственно, консультирую людей более или менее социально благополучных. Поэтому мне сложно говорить о социальной депрессии – безработице например. Безработные – это особый социальный пласт. Если человек теряет работу и долго не может трудоустроиться, то он теряет веру в себя, приходят сомнения, апатия, появляется озлобленность. Это характерно для любого города. Что касается моих клиентов, то обращений стало больше. Связываю это с ростом психологической культуры. И за все десять лет практики ко мне обратились только двое безработных, и то эти обращения связаны не столько с поиском работы, сколько с поиском себя. Поэтому я не могу сказать, что Прокопьевск депрессивный город. Депрессия – это ощущение, что все плохо именно сейчас. Но, судя по тому, что я вижу вокруг, среди жителей города скорее распространено тревожное ожидание чего-то нехорошего.
– Чем еще особенен Прокопьевск?
– Первое, что бросается в глаза приезжим, – город очень растянут в пространстве. Если ты на машине – еще куда ни шло. Но для тех, кто пользуется общественным транспортом, доступ ко многим вещам затруднен. Это из минусов. Из плюсов – город стал ярким. Лет 15 – 20 назад – сплошная серость, уныние и мрак. А сейчас гостя не стыдно по городу провести, по крайней мере по Тыргану; погулять по Молодежному парку, по аллее Героев. Конечно, есть районы стагнирующие, где осыпаются бараки, где страшно: Маганак, Березовая роща. Если говорить об экономике, то, на мой взгляд, в Прокопьевске можно найти работу, но уровень зарплат ниже, чем в крупных городах. Это сказывается на том, как люди распределяют свои финансы. Прокопчане тратят деньги в первую очередь на обеспечение жизненных потребностей, и только потом – на саморазвитие. За последние годы у нас стало больше всяких клубов по интересам, развивающих клубов. Но все равно гораздо меньше на душу населения, чем, например, в Новосибирске. В Прокопьевске появляются центры для детей, а соответствующая ниша для взрослых пустует. Прокопчане готовы тратить деньги на своих детей, но на саморазвитие финансовых возможностей не хватает.
– Растянутость города, о которой вы упомянули, создает и какие-то психологические проблемы?
– Пожалуй, да – для тех, кто живет в отдаленных поселках. Потому что психология жителя Северного Маганака или Ясной Поляны сильно отличается от психологии жителя Тыргана. У обитателей городских окраин еще в большей степени проявляется консерватизм, некоторая зажатость и ограниченность интересов. Они больше сосредоточены на моменте «здесь и сейчас» и, пожалуй, меньше верят, что с ними может случиться что-то хорошее. Зато если человек с окраины решает, что он на что-то способен – это такая пробивная мощь! Если в своей среде он способен справиться с неверием и унынием, то пробиться в любом другом городе ему вообще проблем не составляет.
– Вы прожили в Прокопьевске большую часть жизни. Насколько вам самой здесь психологически комфортно?
– С одной стороны, меня здесь ничего не держит. Разве что квартира, устроенный быт, школа, в которой учатся мои дети. Я и муж работаем в основном дистанционно, через интернет. Переехать в другой город – не проблема. Но здесь палка о двух концах. Я очень люблю Новосибирск, с удовольствием езжу туда и отдыхать, и по работе. Но возвращаюсь в Прокопьевск. В мегаполисе больше возможностей, но выше и риски. Там расслоение, и не только социальное, выражено гораздо резче. Большой город требует постоянной динамики, пробивной мощи и осторожности. В Прокопьевске психологически комфортнее. Вероятно, сказывается все та же психология жителя малого города.
– Практикуете десять лет. Как за это время изменилась картина обращений?
– Пожалуй, стало больше случаев мистификаций, магического или религиозного мышления. Хотя и раньше его можно было наблюдать. Но сейчас очень много новоявленных гуру и увлеченных различными религиозными течениями. С ними сложно работать.
– Приходят религиозно увлеченные и говорят: «Помогите, я одержим религией!»?
– Нет, они приходят с другими проблемами, но на мир смотрят через призму магического мышления, и работать с ними сложно, это настоящее минное поле. Пожалуй, речь в данном случае идет о фанатизме. Потому что увлекаться можно чем угодно, но важно не перекручивать, не перегибать палку. Например, женщина, увлеченная религиозным учением – не буду называть, каким именно, – вспоминает первый поцелуй и говорит: «Это было вне брака. Я грешница». И отказывается выходить из дома, перестает заботиться о детях, и только рыдает и молится днями напролет. Либо обращаются с ситуацией из детства, которую легко можно было бы исправить при помощи транса за одну встречу, но религия не позволяет – и работа затягивается.
– Но магией увлечены и некоторые психологи. Вижу в интернете объявления: «психолог-маг», «психолог-астролог».
– Это то, что называется парапсихологией. Официально это наукой не является и доказательств ее эффективности нет. Я к парапсихологии отношусь достаточно терпимо – возможно, мы еще просто очень мало знаем о возможностях человеческой психики, но вопрос в том, какие мотивы движут этими консультантами. Если после обращения к ним прежние проблемы не решаются, а наоборот, образуются новые, – это должно насторожить клиента. Такие «психологи» нередко оказываются шарлатанами. Они находят слабости человека, запугивают, назначают все новые платные сеансы, предлагают дорогостоящие ритуалы. От таких «профессионалов» нужно уходить как можно быстрее.
– Вы говорили, что несколько прокопьевских психологов, работающих в официальных структурах, ведут и частную практику, но стараются этого не афишировать. С чем это связано?
– Это отчасти мышление тех советских времен: выставлять себя напоказ, публично предлагать услуги и получать за них деньги якобы не очень хорошо. Да и просто страшно: вдруг я здесь «засвечусь» и меня выгонят с основной работы.
– Работаете вне какой-либо муниципальной или государственной структуры. Считаете себя неинституциональным психологом? Как складываются отношения с официальным прокопьевским Центром психолого-педагогоческой помощи?
– Мы дополняем друг друга. В Центре психолого-педагогической помощи работают специалисты, с которыми приятно иметь дело. Я эклектик. С этой точки зрения, наверное, я не институциональный психолог. То, что подходит одному клиенту, не подходит другому. Использую и давние методики, и самые современные – от психоанализа до НЛП или рациональной терапии по Эллису. Но и многие психологи, работающие в государственных структурах, работают с широким кругом методик. В психологии ведь главное не это. Любому человеку важно чувствовать поддержку. Безусловное принятие, которое он в детстве получал от матери. То, что мы очень редко получаем во взрослой жизни. Нам все время приходится что-то доказывать, что-то из себя изображать. А к психологу можно прийти и рассказать, например, что у тебя есть жена и любовница, и ты не знаешь, кого из них выбрать.
– Бывали такие случаи?
– Конечно!
– И что вы советовали?
– Психолог не советует. Важно выслушать, задать правильные вопросы, чтобы человек мог сделать собственный выбор. Другое дело, если не хватает информации. Спрашивают, например, как снизить тревожность или агрессию у ребенка, как создать мотивацию к учебе. Ведь порой взрослый хотел бы, но просто не знает, как помочь ребенку. Тут совет уместен. Бывает, приходят с интимными проблемами. Никогда в жизни никому не рассказывал, потому что стыдно, а гнетет. Когда они понимают, что хотя бы один человек в мире их принимает без осуждения, – такой камень с плеч сваливается, что клиент готов просто начать новую жизнь.
– Новостная повестка дня влияет на картину обращений?
– Обращаются все-таки со своими личными проблемами и страхами, но негативные новости по телевизору, в интернете, конечно, усиливают общий тревожный фон. Когда была трагедия в «Зимней вишне», случались массовые истерии, массовые страхи. Это нормальная реакция. На консультацию ко мне с этим только один человек пришел. Но было несколько «пятнадцатиминуток», когда приходилось оказывать сиюминутную психологическую помощь. Не называю это консультациями и денег за это не беру. Тогда было состояние страха, была колоссальная злость – и я рада, что помогла людям справиться с этими эмоциями. Мне и со своими страхами пришлось работать.
– Вы сами справляетесь с психологическими проблемами? К психологу не обращаетесь?
– Хороший психолог время от времени должен обращаться к другому психологу. Во-первых, мы видим чужие проблемы, но не всегда можно разобраться со своими. Во-вторых, это нужно для того, чтобы не закостенеть, не получить себе корону на голову. Знакомство с методами и стилями работы коллег обогащает. Существует ли способ помочь себе самостоятельно? Есть хороший способ увеличения внутренней силы, энергии. Это благодарность. Чем чаще вы благодарите кого-то (родителей, Бога, друзей, детей, супруга), тем меньше остается в жизни обид, недовольства, грусти, злобы. Благодарность наполняет энергией и любовью и дает силы двигаться вперед.
