Масштабы трагедии
Первые сообщения о массовой гибели пчёл появились в СМИ в 20-х числах июня. По данным Минсельхоза, в России за июнь-июль погибло порядка 300 тысяч пчелосемей. Такая ситуация сложилась в 24 регионах страны. Среди них Башкирия, Марий Эл, Татарстан, Ульяновская, Курская, Московская, Нижегородская и другие области. Легендарный медоносный Алтайский край попрощался с сотнями пчелосемей. По скромным подсчетам, в Новосибирской области вымерло более 20 миллионов пчёл. Количество пострадавших фермеров растет с каждым днем. Бывалые пасечники хватаются за голову и говорят, что не видели такого мора последние 20-30 лет. Мертвых пчёл с пасек вывозят мешками, насекомые жутко хрустят под ногами. Пытаясь привлечь внимание властей к проблеме, пчеловоды пострадавших регионов выходят на митинги под лозунгом «Погибнут пчёлы – погибнут люди», записывают видеопослания президенту, направляют обращения в Минсельхоз РФ с просьбой «законодательно рассмотреть и остановить массовую травлю пчёл».
В Кузбассе официально пока тихо. Но пчеловоды с этим не согласны. «В этом году начали поступать многочисленные жалобы на неконтролируемые падежи пчёл в Кемеровской области, – сообщил председатель снабженческо-сбытового обслуживающего потребительского сельхозкооператива Николай Попов. – Люди собирают мертвых пчёл, отдают их в лаборатории, но никто не может определить, отчего они погибли. Или не хочет. А значит, пчеловодам нечего предъявлять в качестве доказательств». Однако в региональных ветлабораториях факт массовых обращений пчеловодов опровергли и сообщили, что анализы проводятся, но исключительно мониторинговые, планового характера.
Эту информационную нестыковку попытался объяснить кемеровский пчеловод Алексей Матюшкин. «Падёж к нам пришел, это правда, – признался Алексей Викторович. – Но пчеловоды пока об этом открыто не заявляют. Поплакались – и всё. Кто-то держит пасеки в деревне, для него это не единственный источник дохода, и он, смирившись с гибелью пасеки, выживает на пенсию или зарплату. К тому же, чтобы что-то требовать, нужно, чтобы хозяйство было юридически оформлено, пчеловод должен иметь ветеринарный паспорт на пасеку и все необходимые документы на землю. Если нет даже чего-то одного, добиться какой-либо компенсации будет невозможно. Вот многие и сидят. А некоторые пока просто не оценили масштабов бедствия».
Но нынешний биологический катаклизм начался отнюдь не вчера и не внезапно. То, что с пчёлами творится что-то неладное, ученые всего мира осознали еще в 2006 году. Однако именно в 2019-м масштабы падежа приобрели небывалый размах, такой, что многие начали говорить об экологической катастрофе.
В поисках виновного
Основная версия трагедии – губительные ядохимикаты, которыми фермеры обрабатывают свои поля с целью уберечь урожай от вредителей и избавить посевы от сорняков. «Один только рапс обрабатывается за сезон от четырёх до четырнадцати раз, – продолжил Алексей Матюшкин. – А вредители с каждым разом становятся устойчивее и вынуждают применять всё более агрессивные инсектициды. Да и рапсовых полей становится все больше».
Действительно, по данным Минсельхоза, посевные площади рапса с 2008 по 2018 год в России выросли более чем в два раза – с 679,8 до 1576,3 тыс. га. В Кузбассе намечается аналогичная тенденция. Так, в 2017 году рапсом в нашем регионе было засеяно 51,3 тыс. га, в 2018 году – 69 тыс. га, а в 2019 году – 72,3 тыс. га. «Когда государство и фермеры гонятся за прибылью и объемами, о пчеловодах просто некому подумать, – рассуждает Алексей Матюшкин. – Наверное, проблем было бы чуть меньше, если бы должным образом соблюдались правила применения ядохимикатов. Согласно им, аграрии должны за несколько дней предупреждать пчеловодов и местные власти о распылении отравы и устанавливать специальные таблички на полях. Обработка должна проводиться в безветренную погоду в вечернее и ночное время – с 20:00 до 03:00, когда пчёлы не работают. Сеять обрабатываемую культуру следует в 5-7 километрах от деревень и других населенных пунктов. А муниципалитеты должны составлять кочевые карты пасек, в которых указывается, на какие поля пчеловод поставит свои ульи в определенные дни по договоренности с фермером. Но сельхозпроизводителям проще заплатить штраф за нарушение санитарных норм или требований закона, чем потерять урожай и понести многомиллионные убытки. Тем более что никто сейчас за этим не следит. В 2011 году Минэкономразвития отобрало у Россельхознадзора полномочия контролировать применение химикатов в полях, и теперь эти функции никто не исполняет. Хотя, если подумать, все эти предупреждения мало чем помогут, если поля находятся рядом с пасекой. Сильнодействующие химикаты распадаются в течение 15, а некоторые – 30-40 дней. А пчёл в жару закрывать нельзя даже на пять дней. Это все равно, что погубить их заживо».
Однако на полях «химичили» всегда. Почему же именно сейчас падёж приобрел такие масштабы?
«Видимо, на рынок поступили чрезмерно сильные ядохимикаты, не соответствующие санитарным нормам, - отметил Николай Попов. – Часть из них – китайского производства – дешевые, но более концентрированные. И проверить их безопасность довольно сложно. Ряд препаратов, используемых в нашей стране, в Европе запретили еще в 2013 году именно из-за угрозы опыляющим насекомым. В России такого запрета нет, вот нам и продают, а мы и рады стараться».
По данным ФГБУ «Россельхозцентр», наша страна уверенно движется не в сторону уменьшения, а в сторону увеличения объемов применяемых пестицидов. Так, в 2016 их было использовано 61,4 тыс. тонн, а в 2018 году – 65,1 тыс. тонн. Следует отметить, что к гибели пчёл приводят не все химикаты, а лишь инсектициды – химические препараты, применяющиеся для уничтожения вредных насекомых. Согласно оперативным данным филиала ФГБУ «Россельхозцентр» по Кемеровской области, на 26.07.2019 г. в Кузбассе инсектицидами обработано 279 046 га. Для сравнения: на аналогичную дату 2018 года площадь обработки инсектицидами составляла 141 560 га. Параллельно с увеличением объемов применения пестицидов расширяется и их список. В 2018 году Государственный каталог пестицидов и агрохимикатов пополнили 53 новых препарата.
На пути к химическому мёду
Полное исчезновение пчёл с нашей планеты ученые прогнозируют с малой долей вероятности. Во всяком случае в ближайшие несколько лет. А вот вероятность невосполнимого экологического ущерба проговаривают. Восстановить пчёл после отравления уже невозможно. Мало того что разоряются пасечники, гибель пчёл – это огромный ущерб флоре, потому как 80% плодоносящих растений опыляется именно ими. Да и вообще всей экосистеме. Не может не сказаться массовая гибель медоносов и на доступности и стоимости душистого и полезного мёда. Пчеловоды прогнозируют уменьшение количества и соответственно удорожание натурального продукта. По разным оценкам, стоимость настоящего мёда может вырасти на 10-50%. Но дефицита не будет – станет больше того, что продают как мёд. Рынок заполнит сладкий фальсификат, возможно, пестицидный. «Химия с обработанных полей может оказаться в воске, который изготавливают пчёлы, а из него попасть в мёд, – рассказал Николай Попов. – Мёд мы, конечно, отдаем на анализы. Но в нынешних условиях получить всеобъемлющий результат невозможно. Просто потому, что в нашем регионе нет соответствующих лабораторий, а те, которые есть, запрашивают за экспертизу немалые деньги. По этой причине у нас не получается отправлять мёд за границу. Для этого необходимо провести анализ по 50 показателям. Их стоимость – десять тысяч рублей и одна тысяча евро за экспорт».
Будущее за органикой
Проблему не замечать уже не возможно. Но эффективного алгоритма ее решения пока нет. Есть одни инициативы. ОНФ призвал органы федеральной власти вернуть госконтроль за применением пестицидов и агрохимикатов в сельском хозяйстве. Минсельхозом направлены рекомендации органам управления АПК субъектов РФ принять меры по предупреждению и предотвращению гибели пчёл на местах, а также провести разъяснительно-консультативную работу по ознакомлению аграриев и пчеловодов с действующим законодательством России в части соблюдения регламентов применения пестицидов.
Но пчеловодам очевидно: какие бы законодательные инициативы не реализовывались, без качественных изменений в сельскохозяйственной системе и АПК, без внедрения щадящих технологий земледелия, которые бы сводили к минимуму использование химии, проблему не решить. «В Европе все опасные препараты, которыми обрабатываются поля, имеют в своем составе вещества, отпугивающие пчёл, – рассказал Алексей Матюшкин. – И пчёлы просто на эти поля не летят. Но такие препараты дороже. А наши фермеры ищут те, что подешевле. Но пчела – это по сути всего лишь индикатор проблемы. В дальнейшем эту отравленную продукцию потребляет человек».
Матюшкин считает, что ответственности фермерам может добавить кратное увеличение размера штрафа за несоблюдение закона. «Если штрафы и стоимость урожая будут соотносимы, тогда они будут хоть как-то мотивировать аграриев на соблюдение требований законодательства. А пока это лишь развязывает им руки. Ну и, конечно, я считаю, что многие проблемы должно решить органическое земледелие».
Но в нынешних условиях это не так просто, считает заместитель директора по научной работе Кемеровского НИИСХ-филиала СФНЦА РАН, доктор сельскохозяйственных наук Вера Пакуль. «При переходе на технологию, содержащую элементы биологического земледелия, предусматривается значительное уменьшение минеральных удобрений и пестицидов. Наличие питательных веществ в почве компенсируется за счёт сохранения в почве органики предшествующих культур. Но недостатком биологической системы земледелия является снижение урожайности в сравнении с интенсивной. Массовый переход сельхозпредприятий на органическое земледелие сегодня просто невозможен, необходимо начинать с элементов биологического земледелия, снижая пестицидную нагрузку, применяя технологии с использованием возобновляемых биоресурсов, включая биологические препараты для защиты растений. Однако стремиться к этому нужно, чтобы уменьшать негативное воздействие и на поля, и на насекомых, и в конечном итоге на человека. А рапс – да, это беда. Мы думаем о сиюминутной прибыли и не помышляем о наносимом вреде экологии. В Европе стараются уходить от рапса. А мы недальновидные».
На сегодняшний день в регионах, потерявших пчёл, ведется сбор и анализ информации. Созданы комиссии, которые должны выяснить причины массового мора. Для этого мертвых насекомых отдали в лаборатории на исследования. Результаты будут готовы к концу лета. 16 июля Госдума попросила подключиться к расследованию Генпрокуратуру. А пока все активно изучают мертвых пчёл, грядет следующая волна обработки полей аграриями. А значит, и следующая волна гибели пасек.
Мы не мистификаторы, но еще в прошлом веке болгарская провидица Ванга предсказала: «Настанет день, когда с лица земли исчезнут пчёлы, потом придет очередь растений». Похожее пророчество приписывают и великому и проницательному ученому Альберту Эйнштейну, который сказал: «Через четыре года после исчезновения пчёл погибнет и человечество». Ученые к этому прогнозу добавляют перчинки и говорят, что, если пчёлы будут умирать теми же темпами, то к 2035 году их совсем не останется. Вот и считайте.
