Без паники, но с тревогой
Татьяна К. уехала в Таиланд ровно месяц назад. Всей семьей, с мужем и шестилетним сыном. Собаку оставила на попеченье маме – рассчитывали вернуться в срок. Билеты купили заранее, как и многие, аж в сентябре. Тогда о коронавирусе слышали, но никто его в серьез не воспринимал. На 1 марта в России было зафиксировано пять случаев заражения и два выздоровевших. В тот же день медики зафиксировали первую смерть от COVID-19 на территории Таиланда, а Россия временно ограничила авиасообщение с Южной Кореей. Свободного авиасообщения с КНР, Италией и Ираном уже не было. Рейсы из этих стран были переведены в терминал F столичного аэропорта Шереметьево. Но даже мысли о том, чтобы отложить путешествие, у Татьяны и ее семьи не возникло. Таиланд был открыт, душа просила отдыха.
«Когда 2 марта мы приземлились в Таиланде, в стране было всего несколько зараженных. Никто не понимал и не осознавал масштабов бедствия. Поэтому страха не было, - рассказала Татьяна. – Хотя тайцы, несмотря на отсутствие панических настроений, готовились к неблагоприятному развитию событий и применяли весь спектр превентивных мер. Везде стояли флаконы с дезсредствами для рук – в лифтах, магазинах, на всех этажах в жилых домах. Персонал общественных заведений ходил в масках. При входе в магазины бесконтактно измеряли температуру, а на рукав цепляли специальную этикетку с синим термометром. Это означало, что человек благополучно прошел температурный контроль. На полу в магазинах и аптеках была нанесена разметка для соблюдения безопасной социальной дистанции. Мы надевали маски в самолете и аэропорту. На улицах туристы ходили по-разному, были и в масках, и без. Карантина еще не было, границы были открыты, рестораны и магазины почти все работали, но все к чему-то готовились».
Заложники вируса
26 марта Таиланд объявил карантин. И все беспечные туристы оказались его заложниками. После отмены огромного количества рейсов люди не могли вернуться на родину. «Авиакомпании отказались от своих обязательств по выполнению договора перевозки из-за форсмажорных обстоятельств, - продолжила Татьяна. – И всё - никто никому ничего не должен. Имевшие особые ресурсы смогли выбраться рейсами дубайских авиакомпаний. У нас такой возможности не было. Люди не понимали, как себя вести. Кто-то возвращался в гостиницы и арендованные квартиры, доплачивал и до сих пор остается там. Кто-то, заранее узнав о надвигающихся проблемах и эпидемии, пытался улететь раньше, но не получалось. Билетов на эти дни в наличии не было, а те, что появлялись, были по космическим ценам – от 125 тысяч рублей до миллиона. Люди понимали, что дешевле остаться в Таиланде и ждать там, пока обстановка в стране и мире стабилизируется».
После объявления карантина в Таиланде стали закрывать бассейны и увеселительные заведения, пляж начал контролироваться полицией, магазины усилили меры контроля, работать продолжили только продуктовые отделы.
«Но знаете, что удивительно, - отметила Татьяна, - цены нигде не повысились (кроме безумных цен на билеты российских авиакомпаний). В Тае не подорожало ни-че-го. Никто ничего не расхватывал. Не было никакой массовой истории. Просто люди были все в масках. И все цивилизованно выполняют карантинные требования».
Когда до вылета домой оставалось несколько дней, у сына Татьяны заболело горло. Вот тут стало страшно. В госпитале Бангкока взяли анализы, результат – отрицательный. Татьяна выдохнула. «Там все под контролем, - рассказала она. - Если у человека есть симптомы коронавируса, у него берут анализы по страховке. При переводе на наши деньги они стоят порядка 8-9 тысяч рублей. Если человек хочет сам перестраховаться и проверить себя, он может это сделать, но за бОльшую сумму – около 20 тысяч рублей. Многие придумывали симптоматику себе и своим детям, у некоторых даже получалось сдать анализы бесплатно».
Рано утром 31 марта Татьяна вместе с семьей приехала в аэропорт в надежде вернуться в Кемерово. Но буквально за несколько минут до начала регистрации рейс перенесли на несколько часов, а затем подвинули на утро следующего дня.
«Нам сказали, что граждан России по новому законодательству будут ввозить (именно ввозить) в страну по регионам не более 200 человек в день, а в Москву – не более 500 человек в день, и только в Шереметьево, - рассказала Татьяна. - Это было похоже на эвакуацию. Вскоре нам сообщили, что за нами вылетел борт. Пока мы ждали самолет, я видела в аэропорту огромное количество рыдающих иностранцев, которые не могли улететь домой. Они не понимали, как будет дальше развиваться ситуация».
Утром 1 апреля самолет, заполненный туристами из России, вылетел в Новосибирск. Люди были растеряны. «За нами был отправлен пустой борт с двумя экипажами. В Таиланде они сменились. И сменившийся экипаж обратно летел вместе с нами в салоне. Как бессмертные, они были без масок и спокойно спали на передних сидениях. Что с ними стало по прилету, я не знаю», - рассказала Татьяна.
Радушная встреча с дубинками
В 15.15 того же дня самолет приземлился в аэропорту. К нему подали трап. Но предназначался он не для пассажиров. По трапу на борт поднялась женщина, и он тут же отъехал. Женщина начала измерять всем температуру и попросила заполнить и подписать постановление о нахождении в режиме обсервации до 15.04 включительно под медицинским наблюдением. Не все сразу поняли, что обсервация и самоизоляция не одно и то же, но потом им разъяснили разницу по громкой связи. «Это как постановление об аресте. Ты не можешь согласиться или не согласиться. Тебя просто уведомили, - сокрушается Татьяна. - Я подписала. И мы начали выходить из самолета».
Пройдя по длинному посадочному коридору, пассажиры вышли на улицу и оказались в оцеплении полиции. «Неподалеку мы увидели столики, за которыми сидели дамы в костюмах «коронавируса» (в максах и одноразовых халатах – прим.Ред.) и еще раз предлагали подписать постановление, - рассказала Татьяна. - Некоторые добровольно подписывать бумаги отказались. Их увели в неизвестном направлении, сказав что-то про суд. Многие перед вылетом в Россию делали тесты. Но после приземления им сообщили, что в них нет никакого смысла, так как в самолете они могли заразиться. На каждом шагу нас сопровождала полиция, журналисты бежали следом и задавали какие-то вопросы. Представитель администрации тоже размахивал руками и кричал на нас. На площадке рядом со зданием аэропорта мы увидели свой багаж. Чемоданы лежали в куче на плитке, а человек в желтом противочумном костюме поливал их какой-то химией. Мы ничего не понимали. Люди привезли целые сумки фруктов и пытались передать их своим родственникам. Все попытки пресекались мужчинами с дубинками. Они подходили и красноречиво давали понять, что этого делать не следует. Многие были в шортах и легких кофточках, рассчитывая быстренько добежать до машин. Но оказались на улице в ожидании. У многих появился шанс заболеть именно здесь».
Делегацию, прибывшую из Таиланда, разместили в больших автобусах, выходить из которых даже в туалет не разрешали. «Мы сначала наивно думали, что нас сейчас развезут по домам, - призналась Татьяна. – Но после рассадки нам сообщили, что всех транспортируют на две недели в санаторий «Обские зори». И попросили потесниться… Ехали мы в оцеплении. Перед нами перекрывали дороги, везли, как чумных».
По прибытию к месту пассажиров выпускали из автобусов по одному. «В кабинете физиотерапии был организован кабинет приема, - продолжила Татьяна. – Всем еще раз измерили температуру».
Сомнительный курорт
Туристов разместили в номерах санатория. Семьи не разделяли. Татьяна поселилась вместе с мужем и сыном в двухместном номере.
Ребенку поставили раскладушку. «Номера хорошие, отдельный туалет, душ, - делится впечатлениями Татьяна. – Покормили сразу после приезда. Меню, как в больнице: суп и гречневая каша с тушенкой. Я с собой привезла фрукты и все для смузи. Будем сами разнообразить рацион».
Еду находящимся в обсервации, доставляют к дверям палаты. Стучат в дверь, протягивают через порог тарелки и из кастрюль, расположенных на каталке, напоминающей больничную, накладывают порции. Одноразовую посуду вместе с другим бытовым мусором особенные отдыхающие складывают в пакеты и выставляют в коридор. «Отдыхающих» посещает терапевт. Проводит осмотр, измеряет температуру, интересуется состоянием здоровья, спрашивает, что нужно привезти. «Люди пишут, что им необходимо – шампунь, зубную пасту, - рассказала Татьяна. - Я видела, как привозили памперсы. Мы попросили сигарет, но вряд ли привезут (смеется). Нас никуда не выпускают. На улице стоят ОМОНовцы с дубинками. Единственное, что нам разрешено, - пройти по коридору до куллера, не собираясь компаниями и выдерживая дистанцию.
Если бы в спортзал и бассейн ходить можно было бы и по лесу гулять, получился бы полноценный курортный отдых».
Персонал санатория ходит не в противочумных костюмах, а в масках с фильтрами, колпаках и одноразовых халатах. «Забавно, - рассказывает Татьяна, - что я работаю в медицинской компании, которая поставляет медучреждениям средства защиты: респираторные маски, противочумные костюмы, одноразовое белье, дезинфицирующие лампы. За несколько дней до отлета я успела приобрести все это по хорошим старым ценам, в том числе желтые противочумники. На всякий случай. И никак не ожидала, что меня из отпуска будут встречать в этих самых костюмах. Я их сразу узнала».
Вымотанные и уставшие, путешественники разобрались со всем только к глубокой ночи, легли спать и попросили близких не тревожить их телефонными звонками раньше 11. А Татьяна решила не сидеть без дела в четырех стенах, а вести дневник своего пребывания в обсервации. Будет потом, что внукам рассказать. И нашим читателям.
Продолжение следует…
