– Как сказалась на аптечной сети Кузбасса пандемия коронавируса?
– Мы работаем в штатном, но более интенсивном режиме. Есть определенные трудности, но без них пройти этот этап невозможно.
– Были ли готовы аптеки нашего региона к такому повороту?
– В случае с чрезвычайными ситуациями о полной готовности говорить в принципе не приходится – развиваются они, как правило, непредсказуемо. Наша аптечная сеть считается достаточно крупной. В обычной ситуации мы рассчитываем объем продаж с учетом сезонных колебаний. То есть летом спросом пользуются солнцезащитные средства, зимой и весной – противопростудные. И мы можем что-то прогнозировать. Сейчас спрос населения совершенно непредсказуем. Например, у нас были запасы парацетамола на 5-6 месяцев. Но они исчезли с прилавков за две недели. И это результат неконтролируемой паники и безосновательных вбросов. Появился первый заболевший – у нас пик продаж. Президент объявил карантин – снова всплеск. Каждый фейк или снятое из-под полы видео провоцирует покупательскую активность. «Мы скажем вам по секрету: от коронавируса вас спасет только этот препарат», – прозвучало где-нибудь в интернете. И все, на следующий же день этот препарат тает на глазах. Люди активно реагируют на телевизор, особенно старшее поколение. У них и заболеваний больше, и уровень внушаемости выше, и к телевизору они привязаны крепче. Они не надеются на улучшение ситуации. Предпочитают запастись и переждать. Спрос сегодня предсказать невозможно. Разве что на кожные антисептики и маски, которые первыми пропадают с прилавков.
– А что все-таки происходит с этими масками, которые сначала таяли на глазах, а потом подорожали в десятки раз?
– Маски люди восприняли как основное средство защиты от вируса. Хотя пользоваться ими правильно до сих пор мало кто умеет. Буквально сегодня около магазина наблюдала беседу двух ответственных дамочек. Они сняли маски с лица, и одна другой говорит: «Клади в кармашек, дойдем до следующего магазина, наденем». Маски по сей день скупаются сотнями и тысячами. Если анализировать товарные чеки, то меньше, чем по 25-50 штук люди берут редко. Но носят их далеко не все. Создается ощущение, что большая часть масок ушла на формирование стратегических запасов населения и осела на полочках. Народ ждет усугубления ситуации и придерживает их на черный день: «Сегодня всего один человек заражен коронавирусом на весь огромный Кемерово. Надену, когда сосед умрет». Еще одна черная дыра, куда засосало медицинские маски, – это предприятия, которые обязали обеспечить ими сотрудников. Туда уходят десятки тысяч масок.
– Как сегодня у вас обстоят дела с этим дефицитным товаром?
– На сегодняшний день в нашей аптечной сети масок нет. Продано все до последней упаковки.
– Когда медицинские маски появляются, то их ценники вызывают шок. Почему они стали такими дорогими?
– Всегда есть более дорогой и более дешевый продукт. Один – попроще, другой – покачественнее. И в случае с масками так же. Только в обычной жизни до прихода к нам коронавируса самые дешевые маски стоили около 2-5 рублей, а дорогие – 15-20 рублей соответственно. Сегодня самые дешевые маски почти нереально найти по цене самых дорогих в эпоху «до». Цены подскочили неимоверно – это правда. Но медицинские маски – это не жизненно важный товар, цена на который регулируется государством. Поэтому поднять стоимость на них может, по сути, кто угодно – производитель, поставщик, потом еще один поставщик. Эта цепочка может быть очень длинной. Ну и некоторые аптеки тоже не стесняются получать с этого ажиотажа свою маржу. Власти приняли закон об ограничении наценок. Но, пока его не было, ограничивала коммерсантов лишь их совесть, субстанция весьма призрачная. Да что скрывать, сейчас в цене выросли не только маски. Почти все препараты подорожали в среднем на 5-10%. Особенно это заметно по дорогостоящим лекарствам. Ведь весь наш отечественный фармбизнес завязан на импортных составляющих и импортной аппаратуре.
– Сегодня некоторые текстильные фабрики перепрофилировались на пошив масок. Как вы к этому относитесь?
– Маски сегодня, действительно, шьют все, кому не лень. И рекламные компании, и швейные цеха, и обычные горожане, которые не знают, чем себя занять в период самоизоляции. Затея неплохая. Только такие маски не будут считаться медицинскими. Это текстильное изделие без регистрационного удостоверения. И поставщики не имеют права реализовывать их как медицинские маски. Скорее всего, этот товар будет продаваться через магазины. Не исключено, что некоторые производства получат индульгенцию от местного руководства.
– По каким показателям вы анализируете ситуацию в аптечной сфере?
– Я вижу все цифры в чеках. Знаю, сколько покупателей было в каждом кузбасском городе. Знаю, что и в каком количестве они приобрели. К примеру, когда во всех аптеках пропала марля, стало понятно, что паника нарастает. Следом исчезли бинты и спиртовой хлоргексидин.
– Что скупают сегодня в первую очередь, с чем это связано?
– Лидеры рейтинга покупательского спроса по-прежнему остаются антисептики, маски и марля. Только они появляются, их сразу раскупают. Люди мониторят профильные порталы, оставляют интернет-заявки, отслеживают появление товара всеми возможными путями. Но самое ужасное, что попутно скупаются жизненно важные для кого-то препараты, не имеющие никакого отношения к коронавирусу. Это страшнее, чем исчезновение гречки с продуктовых прилавков. Если я не поем гречки, то поем лапши. А если кто-то из-за паники заберет последнюю упаковку препарата, который, возможно, ему никогда не пригодится, другой человек из-за его отсутствия может погибнуть. Срок поставки лекарств по объективным причинам сейчас увеличился. И может случиться так, что мы разобьемся в лепешку, но не найдем нужную позицию у поставщика.
– Чем можно объяснить такую бездумную скупку всего подряд?
– Кто-то переживает, что границы региона закроют, и начнутся проблемы с поставками. Хронические больные сейчас закупаются не на один, как раньше, а сразу на несколько месяцев. Кто-то пытается сэкономить и затариться медикаментами по старым ценам. Кто-то закупается вперед, чтобы реже выходить из дома. У каждого свои причины. Но все вместе они формируют довольно тревожную картину.
– Как часто приходится иметь дело с повышением активности из-за рекламы того или иного средства от коронавируса?
– Лично я категорически против любой рекламы лекарств. Тем более рекламы дезинформирующей. Порой становится стыдно за свою профессию. Я за то, чтобы работала цепочка «врач-провизор-пациент». А сейчас мы переживаем период, когда человек сам себе ставит диагноз по интернету и назначает лечение. И когда начинаешь объяснять такому знатоку, что то или иное лекарство не поможет, в ответ можно услышать примерно следующее: «Ты продавец – вот и продавай. А мне известный блогер сказала, что бактерии коронавируса (только вдумайтесь в эту формулировку) умирают от запаха имбиря». И все – имбирь пропал с прилавков и подскочил в цене. Искусственно созданный ажиотаж вокруг определённых продуктов и препаратов диктует правила рынку.
– Напуганные покупатели ведут себя сегодня агрессивнее, чем в обычной жизни?
– Намного. Девчонки-провизоры, которые отпускают товар, за день наслушиваются столько… Они уже даже не спорят, просто молча со всем соглашаются. Доходит порой до того, что им предъявляют претензии типа: ну вы же сами в маске стоите, значит, у вас они есть. Такое ощущение, что люди готовы сорвать ее с лица провизора. И не важно, что это руководство аптеки таким образом позаботилось о безопасности этих же самых покупателей. Угрожают натравить на нас проверяющие организации, прославить на весь интернет, разоблачить наш заговор. Покупатели заходят в аптеки с телефонами и снимают ролики из разряда: «Масок нет? Так будьте вы прокляты!» Или: «Цивилев сказал – есть, отдайте!» И никого не интересует, что масок сейчас нет не только в аптеках, но и у многих поставщиков, увы. Принято считать, что клиент всегда прав. Нет, не всегда. Существует такое понятие, как потребительский терроризм. И мы, похоже, к нему пришли.
– А что изменилось в ваших отношениях с поставщиками?
– В отношениях с крупными и постоянными поставщиками не изменилось ничего. А вот число мелких и сомнительных, желающих нажиться на коллективных страхах, заметно возросло. Сейчас поступает огромное количество незаконных предложений. Вот один из вариантов диалога с такими нечистоплотными поставщиками: «У вас маски есть? – Нет. – А хотите, чтобы были? – Хотим». И начинается реальный базар по ценам с торгом, порой неадекватным. А когда заходит речь о разрешительной документации и сертификатах, разговор тут же заканчивается. То же самое с антисептиками. Как только мы просим предоставить документы качества, получаем либо отказ, либо такую чушь, которую, кажется, на коленке дома нарисовали. В составе препаратов можно найти компоненты типа атомарного кислорода листьев одуванчика…. И таких предложений сегодня очень много.
– Если позиция отсутствует, вы предлагаете ей замену?
– Конечно, это наша работа. С теми же антисептиками вариантов масса. Главное, чтобы в их составе был изопропиловый спирт. Часто сегодня берут спиртовой хлоргексидин. Есть варианты отечественные, есть импортные. Это тот случай, когда гречка легко заменяется лапшой. Не нужно забывать также о том, что во многих ситуациях мыло приравнивается к антисептику. Поэтому для собственной безопасности достаточно хорошо вымыть руки. Не обязательно сверху поливаться спиртом.
– А что сегодня должно быть в аптечке среднестатистического обывателя без хронических заболеваний?
– То, что раньше находилось в автомобильных аптечках: бинт, зеленка, валериана, активированный уголь, элементарное обезболивающее и жаропонижающее, чтобы не бегать ночью в аптеку, если заболел зуб. Ну и маска с перчатками пусть будут. Не нужно раздувать аптечку до неимоверных размеров. Вы все равно всех сценариев никогда не просчитаете. Плюс не стоит забывать, что у каждого препарата есть срок годности.
– Чего боятся люди, более-менее понятно. А чего сегодня боятся аптеки?
– Мы не то чтобы боимся, скорее, тревожимся. Думаем сейчас, что будем делать в мае. Люди устанут паниковать. Невозможно находиться в постоянном стрессе. Сейчас они скупят остатки препаратов, которые были по цене доллара месячной давности, и у них закончатся деньги. Что и кому мы будем продавать через месяц или два – пока большой вопрос.
– Насколько, на ваш взгляд, оправданы эти перестраховки и опасения?
– Знаете, вот вроде бы ничего общего между этими ситуациями нет, а обратите внимание, как часто люди строят параллели между эпидемией коронавируса и трагедией в «Зимней вишне». Стыдно признаться, но на фоне возникшего ажиотажа многие пропустили эту дату. Я сама вспомнила о ней только 27 марта. Так вот, учитывая эти параллели и горький опыт, хочется, чтобы все мы сегодня оказались немножко перестраховщиками. И чтобы все эти меры нам не пригодились.
