БАРмены и тревожные натуры
Кемеровчанин Федор М. совершил «сетевой каминг-аут». Выложил на страничке в социальной сети смелое публичное признание. Только касается оно не нетрадиционной сексуальной ориентации, как, наверное, подумали многие, а нетрадиционной психической организации автора. Молодой человек написал, что является «биполярником», устал молчать и готов заявить об этом во всеуслышание.
Если коротко и неглубоко, биполярное аффективное расстройство (БАР) – это расстройство психики, которое клинически проявляется в резких перепадах настроения и активности. Официального диагноза у Федора нет, но он искренне верит, что виновата в этом несовершенная российская медицина, которая пока не научилась выявлять таких, как он.
«Слышали об особенностях разных известных творческих людей? – тонко намекает Федор на собственную исключительность. – Об их «причудах» и сменах настроения? О том, как в период невероятного эмоционального подъёма они совершают невероятные вещи, сверхрешительные поступки, не спят сутками и создают шедевры? Или, наоборот, в периоды отчаяния и апатии становятся нелюдимы, замыкаются где-нибудь в Михайловском, и, в общем-то, так же творят, но глубоко в противоположных ощущениях. Или не творят».
Так и Федор – то хочет и может работать, то тянет его в «хандру». Как, собственно, и немалую часть населения нашей страны. Только обычные люди списывают это на лень, а исключительные вместе с Федором – на БАР.
Не находит Федор понимания среди своего окружения – одни отстраняются от него, другие бегут, родственники называют симулянтом-лоботрясом. Не понимают его и работодатели - 18 мест работы за несколько лет… И теряются, по словам Федора, «все контакты, нейронные связи работают плохо, некие гормоны не образуются…» В такие моменты Федор призывает ближайшее окружение продолжать заботиться о нем, писать сообщения, звонить, интересоваться, но не ждать ответной реакции. Она обязательно последует, но когда-нибудь потом. «На звонки почти не отвечаю, - продолжает Федор. - Лимит общения - 2-3 человека максимум. Очень важно уметь работать без людей. Не с людьми».
Кемеровчанка Ирина В. утверждает, что имеет подтвержденный специалистами диагноз. Распространяться об этом не любит, но особо и не скрывает. Молодая особа согласилась рассказать о своих проблемах.
«В общении я очень тревожная и чувствительная, - признается Ирина. - Иногда могу сильно уходить в тревогу и не слышать голос разума. Тогда я прошу своих друзей аргументированно и логически объяснить мне, что причина моей тревоги - пустяк, и я просто истязаю себя, а это бессмысленно. Иногда я могу плакать. Тогда я могу попросить обняться. Объятия, когда я их хочу, меня успокаивают. Я не вижу ничего плохого в этом. Абсолютно. Люди становятся более осознанными, более чуткими к своим реакциям и реакциям других людей. Это круто!»
Близкие Ирины должны считаться с ее особенностями и подстраиваться под них. «В общении с окружающими меня людьми я сразу даю инструкцию, что нужно, а чего нельзя делать, если я впадаю в тревогу или плаксивость, - отмечает Ирина. - Со мной остаются только те люди, которые готовы меня принять. Если нет - дверь там. Хотя мне и не попадались люди, которые с неприятием реагировали бы на мои просьбы вести себя тем или иным образом в моих тревожных состояниях. А это ещё раз подтверждает гипотезу о том, что люди стали более осознанными и эмпатичными. По крайней мере, молодые».
Наша медицина в части постановки диагнозов о психических расстройствах Ирину, как и Федора, глубоко разочаровала. Девушка обошла множество специалистов, пока не нашла того, который озвучил ей то, что она хотела услышать: «Мне было плохо, я перебрала всех врачей прежде, чем нашла того, который рассказал, что со мной и как мне с этим жить. Многие ставили неправильные диагнозы. Я прихожу, говорю: у меня пропали все эмоции, мне очень плохо, у меня много навязчивых мыслей и ритуалов, связанных со страхами. А мне говорят – все ваши проблемы из семьи. А у меня семья – как на картинке сока «Моя семья», так что это не работает. Мало нормальных специалистов у нас в городе. Я в этой теме очень хорошо разбираюсь».
Нужно отдать должное, «особенные» люди имеют под своими умозаключениями основательную базу. Правда опирается она на статьи и выкладки из интернета, согласно которым «во всем мире происходит рост численности психически больных людей. Около 40% россиян имеют признаки нарушения психического здоровья. Наиболее распространены фобии, навязчивые состояния, панические атаки и стрессовые расстройства. Примерно 10% жителей Росси страдают от депрессий различной степени тяжести. Показатели неврозов выросли более чем в 60 раз», - пишут различные интернет-сайты.
Наверняка, эти цифры и наблюдения отражают мировые и общероссийские современные тенденции. Но в этой картинке смущает то, что очень уж демонстративно и театрально презентуют себя обладатели весьма страшных диагнозов, требуя к себе особого отношения. Уж больно пафосно и требовательно транслируется собственная инаковость…
Почему ипохондрики, а не эпилептики?
Помните, сколько героев классической литературы страдали от хандры, демонстративно закатывали глаза и впадали в полуобморочное состояние при каждом удобном случае. Причем не только дамы. Все они были высшим классом, элитой дворянских кровей. Крестьяне, которые были постоянно заняты работой, о существовании хандры и подобных ей недугов даже не помышляли.
Так и сегодня. Некоторые пытаются отстроиться от серой толпы при помощи своей психической исключительности. Находят подходящие диагнозы и пытаются вписаться в них, сообщая миру, что они не такие, как все, не обычные, в них есть что-то особенное... Что интересно, диагнозы сплошь благородные. Эпилептиков, шизоидов и олигофренов, к примеру, среди них не найти. Не очень приглядно и совсем неромантично. Это вам не рука-лицо, это отталкивает и никак не компилируется с целями БАРменов и публичных ипохондриков. Почему современная молодежь желает быть психически больной, а главное – начинает искренне верить в это и настойчиво искать тому подтверждения? Этот вопрос сегодня отнюдь не праздный. И задаемся им не только мы. Медицинский психолог Кемеровского областного клинического наркологического диспансера Анжелика Иванова тоже обратила внимание на эту тенденцию:
- На протяжении двух последних лет я наблюдаю в обществе повышение интереса к разного рода диагнозам, связанным с нарушением психики, - рассказала Анжелика Владимировна. – В пятерке самых популярных: ипохондрия, маниакально-депрессивный психоз, панические атаки, БАР, депрессия. Скоро, чувствую, в моду войдет и шизофрения. Все большее число молодых людей стараются примерить эти диагнозы на себя. Причем ставят они их себе, как правило, самостоятельно по интернету. Или при помощи лжеспециалистов из той же сети, которые заочно по описанию готовы выдать желаемое экспертное заключение. Сегодня это модно! Причем спекуляция этими психическими расстройствами стала настолько избитой, что становится страшно за будущее нашей молодежи. Особенно страшно, потому что во всем этом растут их дети и уже в раннем возрасте начинают имитировать поведение родителей.
Если говорить о том, как это развивалось, то все, кажется, очевидно. Я пришла к мысли, что раньше жаждущие собственной исключительности пытались отличиться от серой массы при помощи так называемых материальных маячков: одежды, украшений, автомобилей, одним словом, - роскоши и денег. Потом перешли к культу тела, начали качать мышцы, наносить татуировки, красить волосы, протыкать все возможные части тела. Следующим этапом, когда и это перестало удивлять, пошли внутрь, здесь еще поле непаханое, можно выставлять себе диагнозы. И чем они красивее, экзотичнее и витиеватее, тем круче. А БАР – так вообще очень удобная для жизни штука. Можно играть на множественности собственной личности. Сегодня я один, завтра другой, послезавтра третий. И все это потому, что я – биполярник, природа у меня такая, я не виноват. В итоге все свои выходки, слабости и дефекты характера можно оправдывать этим диагнозом: я могу себя не сдерживать в своих дурных проявлениях, могу себе позволять все, что угодно, а вы меня терпите и подстраивайтесь, у меня расстройство. И вниманием дополнительным себя обеспечили, и бонусов заработали. А что, удобно! Человек, реально страдающий депрессией или другим психическим заболеванием, как правило, его отрицает и замыкается в себе, а не сообщает об этом демонстративно на каждом углу.
А как быть окружающим? Например, работодателю, которому «повезло» с сотрудником, который не вписывается в общие требования и сам себе устанавливает правила, потому что он особенный: сегодня в его тонкой настройке магнитные бури, завтра - перепад настроения, и он тоже работать не в состоянии, любой выход из зоны комфорта сопряжен с эмоциональной нестабильностью...
- Все просто: болен – принеси справку от квалифицированного специалиста с подтвержденным диагнозом и соответствующими рекомендациями. Тогда – пожалуйста, иди, лечи свою тонкую душу. Но ни в коем случае нельзя подстраиваться под таких людей. Они этого и добиваются. Все их поведение на это нацелено. А ведь все очень просто: не общие правила должны подстраиваться под них, а они под правила. Потому как игра с такими диагнозами – это зачастую поиск вторичной выгоды и способ манипуляции. В европейском обществе для людей с инвалидностью создаются такие условия, в которых они не чувствуют себя особенными. Там стремятся к полной инклюзивности, к тому, чтобы особенный человек максимально встроился в общие условия жизни. А у нас все наоборот – инвалидизация общества. На данном этапе – психическая. Ужас это, конечно... Но количество мнимо особенных людей со своими особенными требованиями к себе начинает достигать в обществе критической массы, эмоционально стабильным и психически здоровым людям становится все сложнее соответствовать требованиям «нездоровых»… Но, похоже, пик интереса к этому явлению мы еще не прошли.
А те люди, которые настойчиво требуют поставить им тот или иной диагноз, они нормальны?
- Здоровый человек так точно делать не будет.
Значит, они все-таки больны?
- Нельзя сказать, что больны, но почва какая-то для этого у них точно есть. Здоровой, самодостаточной личности зачем все это? Чаще всего люди с психическими странностями без официального диагноза, но убежденные в том, что он у них точно есть, – это люди с комплексами, неудовлетворенностями, большой степенью инфантильности и склонности к истерии. С каждым случаем, конечно, необходимо разбираться индивидуально. А вообще все эти БАРмены и ипохондрики – порождение нашего времени, где идет глобальная инфантилизация общества. Вы только посмотрите: у нас период взросления официально отодвинули до 35-летнего возраста! А по сути признали, что мозг у человека до 35 лет еще молод, до конца не сформирован, а значит может выдавать не очень адекватные реакции. Что мы и наблюдаем.
Какова перспектива этих людей? Они поглотят нормальное общество? Или в какой-то момент будут отвергнуты им и станут лишними?
- А может быть и так, и эдак. Смотря по какому пути мы пойдем. Люди, требующие к себе особого отношения со ссылкой на психические расстройства, будут существовать, пока мы будем готовы это особое отношение им обеспечивать. Пойдем на поводу – размножим. Не будем давать никакой реакции – прекратим их игру.
* * *
Получается, относительно здоровое общество разделилось на тех, кто, как выразилась Ирина, «проявляет эмпатию» и готов считаться с охами и вздохами болезных, и тех, кто видит в этом не очень талантливо разыгранный спектакль. Ни в коем случае мы не хотим поставить под сомнение сам факт существования перечисленных в тексте расстройств. Только люди, действительно имеющие этот диагноз, нуждаются в соответствующей медикаментозной помощи и терапии. Но никак не в поддержке соратников и единомышленников в сомнительной группе или ассоциации, во многом напоминающей секту. И, скорее всего, они будут скрывать свой недуг, а не кричать о нем. Главное в этом деле – не заиграться в психов. Потому как, глубоко уверовав в наличие диагноза, можно со временем стать его реальным обладателем. А это уже не так зрелищно и эффектно.
