Прокопьевский барак по ул. Искусств, 33. Богемное название улицы – как сарказм. Дом, построенный в 1947 году, выглядит жутко – разваливается и расползается. Когда-то в этом бараке обитало четырнадцать семей, сегодня осталась единственная жительница – Татьяна Исаева. Сразу за домом овраги. Этот район Прокопьевска называется Тырганские уклоны. Исаева живёт здесь с детства, с 1974 года. Тогда глубоких ям за домом не было. Нет оснований сомневаться в её словах. На самом дне большого рва – баня, сорок лет назад поставленная жильцами. Зимой яму заметает. Никому бы не пришло в голову что-то здесь строить, если бы ландшафт изначально был именно таким. Татьяна Исаева рассказывает, что на месте этого и соседних рвов когда-то располагались сараи, гаражи, погреба (обломки некоторых строений сохранились до сих пор). Но под землёй шахтовые выработки. Почва и всё, что на ней построено, уходит в провалы. Неподалеку огород Татьяны Степановны, когда-то располагавшийся горизонтально, а теперь накренившийся на 45 градусов. От барака к нему спускается тропинка, напоминающая горный серпантин. Обвалы подбираются и непосредственно к дому. Из-за оседания почвы в здании образовались трещины. В бараке никогда не было центрального отопления, в каждой квартире печь. Татьяне Исаевой десяти тонн угля на зиму уже не хватает. Бетонная плита под печью тоже перекосилась и, судя по всему, треснула. Минувшей зимой квартира чуть не сгорела, пришлось вызывать пожарных. Причём дым повалил именно из-под пола.
Жить здесь нельзя, но и переехать Татьяна Степановна не может. Горадминистрация предоставила Исаевым другое жильё в новом доме, однако Татьяна Степановна уверена, что её семью обманывают. Квартира в бараке, в которую Исаева заселилась в 74-м вместе с матерью и которая досталась Татьяна Степановне по наследству, – 32 квадратных метра. Здесь жила она сама, её муж и трое детей. Когда дети подросли, тесниться на этой площади впятером стало невмоготу. В конце 90-х соседи уезжали в Германию, Исаевы купили у них квартиру и объединили две жилплощади. Документы на обе квартиры у Татьяны Степановны имеются.
О необходимости переселять жильцов из этого барака заговорили ещё в 90-е, но история с переселением растянулась почти на десять лет и выглядит подозрительно. В 2005 году межведомственная комиссия официально признала барак аварийным. Только в 2011-м соседям Исаевой предложили другое жильё, но тогда все отказались: рассчитывали на двухкомнатные, а предложили однокомнатные. В ноябре 2014-го, когда барак окончательно обветшал, жильцам всё же пришлось согласиться. Их провели по «невыгодной» программе – «Переселения граждан из аварийного жилья», предполагающей замену «квадрат за квадрат». Но барак находится на подработанной территории. Переселение должно было производиться на других условиях: 33 кв.м на одного жильца; 42 кв. м. за квартиру, где проживают двое; 18 кв.м. на каждого жильца, если в квартире прописаны трое и более. Исаевым не повезло больше, чем другим: документов на квартиру №11 горадминистрация в 2014 году вообще не нашла и вместо 90 кв. метров, на которые рассчитывала семья (напомню, в двух квартирах было прописано пять человек), им выделили одну однокомнатную площадью 35 кв.м. Исаевы не стали переезжать, полагая, что, сделав это, они уже не смогут добиться справедливой компенсации.
Татьяна Степановна не верит, что в 2014 году документы на квартиру №11 горадминистрация потеряла.
– Мы не переселились, но зато «левые» люди в других квартирах барака прописаны, которых здесь никто никогда не видел и фамилий их никогда не слышал. Но потом вдруг оказалось, что они – собственники, и получили квартиры в новом доме. А нам за наши две квартиры предложили только одну. Право людей, которые никогда здесь не жили, признали, а наше право не признаёт никто. И за мою квартиру №11 наверняка кто-то другой жилплощадь получил, – предполагает Татьяна.
В 2016-м в двух объединённых квартирах барака проживало восемь человек – дети и внуки Татьяны Исаевой.
– У ребятишек моих уже свои дети появились. Здесь стало очень холодно жить, потому что в соседних квартирах потолки рухнули, фундамент провалился. И сыновья от меня ушли три года назад.
Своего жилья у детей Исаевой нет, живут в арендуемом, а Татьяна Степановна, неработающая пенсионерка, вынуждена оставаться в бараке, который в любой момент может сложиться, как карточный домик, или вообще провалиться под землю.
Ища справедливости, она обращалась в ОБЭП, в МВД, в прокуратуру, в Следственный комитет, даже в приёмную президента. Показала кипу бумаг – письма, заявления, обращения. Среди документов ответ департамента по недропользованию по Сибирскому федеральному округу от 27.06.2016 года за подписью заместителя начальника Алексея Партолина. В этом документе сказано, что под соответствующим строением (бараком по ул. Искусств, 33), «находятся горные отводы шахты Тырганская (сверху) и шахты Зиминка (на глубине)». Иными словами, территория дважды подработанная. В «Приложении» схематическая карта, на которой обозначены участки ликвидированных шахт и барак. Однако у Прокопьевской горадминистрации, видимо, свои резоны. И городские чиновники подали на Татьяну в суд. Прокопьевский городской суд заключение департамента по недропользованию не счел весомым аргументом и занял сторону горадминистрации, которая предоставила свое заключение о том, что под бараком нет горных выработок.
– Мы суд проиграли, но за свою «независимую экспертизу» администрация заплатила 41 тысячу. Почему тогда с нас не взыскали издержки? Получается, их заключение фиктивное. Это очень похоже на самое настоящее мошенничество, хищение бюджетных средств. И мы предоставили в суде доказательства этому, но суд не захотел нас услышать. Судья мне потом сказала, что ей так приказали. Но доказать я это не могу, – возмущается Татьяна Степановна.
Ещё одно обстоятельство, которое меня удивило. Исаева обратилась в администрацию города с заявлением, в котором просила компенсацию за квартиру – 10 млн рублей. Об этом упоминается в официальном письме Татьяне Исаевой из горадминистрации за подписью заместителя главы города по строительству и жилищным вопросам Александра Неба. Спросил Татьяну Степановну, откуда взялась такая по прокопьевским меркам астрономическая сумма. Как она объяснила, заявление в администрацию ей посоветовал написать прокурор. Сумма включает затраты на ремонт ветхого жилья за много лет и компенсацию за земельный участок, права на который Исаева потеряет, выехав из барака. В упомянутом письме Александр Неб предлагал в качестве компенсации за квартиру №11 другую сумму – на сей раз несоразмерно низкую – 237 746 руб. Или квартиру общей площадью 39,7 кв.м. Но Исаева отказалась, так как считает, что её семье полагается большая площадь или компенсация по крайней мере 5 млн рублей.
Последний и самый печальный документ – свидетельство о смерти супруга Татьяны Степановны. Он скончался совсем недавно, 4 апреля. Как объясняет Татьяна, отравился угарным газом, топя печь в квартире №4. Печь перекошена и сильно газит. Умер супруг в другом доме. Он прописан в указанной квартире, но развёлся с женой восемь лет назад и проживал отдельно. Регулярно приходил в барак, чтобы помочь по хозяйству. В свидетельстве о смерти указано, что причина летального исхода – отравление СО. Смерть могла наступить через некоторое время после интоксикации.Утверждать наверняка, что причиной стала именно печь в бараке, а не в доме, где супруг проживал и где в последний раз уснул, пока нельзя. Могу сказать только, что, находясь в квартире №4, запах угарного газа я чувствовал. По словам Татьяны Степановны, когда печь растапливают, этот запах ощущается гораздо сильнее.
О бедственном положении Исаевой редакции сообщил депутат Прокопьевского горсовета, член партии «Справедливая Россия» Евгений Мишенин.
– Евгений Николаевич, вы тоже считаете, что в данном случае можно говорить о мошенничестве со стороны властей?
– Это даже не мошенничество, это беспредел! Считаю, что многие нагрелись на сносе ветхого жилья и жилья, расположенного на подработанных территориях. Почему в нашем небольшом городе вдруг появилось столько агентств по недвижимости? Потому что, когда пошли федеральные деньги по соответствующим программам переселения, появились мошеннические схемы. Это слияние криминала с властью. Покойный следователь по особо важным делам Бобровский называл цифру от двух до пяти миллиардов. Таков, по его мнению, ущерб, нанесённый мошенниками государству. С этой цифрой можно соглашаться или нет, но Бобровский знал ситуацию. Для нашего города это сумасшедшие деньги, – подчёркивает депутат.
Нынешней зимой в бараке перемёрзли и лопнули трубы водопровода. Горадминистрация раз в неделю подвозит к бараку воду в канистрах. Татьяна Степановна говорит, что ничего другого местная власть для неё не сделала. И нежелание властей признавать очевидное уже имеет свою цену – как минимум одну человеческую жизнь.