«Около девяти часов утра в номер деликатно постучали – принесли завтрак. Мне кажется, если бы мы еще спали и не открыли дверь, его еще раз принесли бы чуть позже. Сотрудники санатория корректны и ненавязчивы, как будто выполняют свою привычную, будничную работу с обычными отдыхающими. Заходят без опаски, перекидываемся парой слов, делимся нашими небогатыми местными новостями. Они – не врачи, но тоже оказались на передовой. Мы им за это очень благодарны.
После завтрака принесли для заполнения «Заявку на приобретение продуктов питания из разрешенного перечня, лекарственных средств и товаров первой необходимости». Сказали, что мы можем написать все, что нам нужно, и волонтеры это приобретут. На наши деньги, конечно. Мы прописали шампунь и кроссворды. Остальное все есть.
Для столь неактивной жизни в четырех стенах при наличии достойного кормления вполне хватает. Тем более с нашими потребностями здесь считаются. Почувствовали нехватку соли, попросили – нам принесли. Нужен был еще один стул – через несколько минут он был у нас в номере. Выполняют любые наши хотелки безропотно и без скандалов. Наверное, поэтому мы чувствуем себя не заключенными, а отдыхающими.
Днем принесли еще одну бумагу – от Роспотребнадзора. В ней сообщалось, что на десятый день нам будут проводить первый тест на коронавирус, а на двенадцатый день – повторный. Если кто-то затемпературит раньше, то эти сроки подвинут. Пока, насколько я знаю, все тихо, ситуация стабильная.
Весь день снова просидела в обнимку с компьютером, решала рабочие вопросы по бизнесу и банковским гарантиям. Возмущена дистанционной работой банка, не могу ничего сделать: работа не координирована, до ключевых лиц не дозвониться, весь процесс разваливается. Все ушли на фронт… А вот поставщики и заказчики из медицинской сферы меня радуют – с телефонов скидывают счета, все вопросы решают, и на местах, и на удаленке. Одно удовольствие. Сфера как работала, так и работает.
В качестве перерыва решила пошерстить интернет на предмет последних новостей. 3 апреля мои знакомые должны были прилететь из Таиланда на таком же, как и мы, специальном борту. Хотела найти информацию об их рейсе и месте обсервации, а попала на новость о нашем прилете. Залезла в комментарии и поняла, что зря. Столько негатива в наш адрес не ожидал увидеть. Да, наверное, мы несем ответственность за несвоевременный выезд за границу. Но мы уезжали месяц назад и ответственно бы самоизолировались, даже если бы не были приняты такие жесткие меры. Мы, как я понимаю, первые, к кому они были применены. Те, кто прилетал днем ранее, находятся дома на самоизоляции.
На обед принесли супчик, гречку с куриной котлеткой, салат из капусты с яблоком. На десерт – снек с вишней и компотик.
Сегодня очень разнообразно и вкусно. В полдник ребенку доставили два бифидокефира. Предлагали взять третий, но мы отказались – куда уже?.. Когда поблагодарили за вкусный обед и в шутку спросили «вы нас тут откормить что ли решили?», сотрудница санатория с ноткой обиды ответила – «Ну так вы жалуетесь, что вас плохо кормят…» Видимо, кто-то из «отдыхающих» выражал свое возмущение по поводу еды. В такие минуты у меня возникает вопрос – что же вы дома-то едите! Неужели суши и деликатесы ежедневно…
Микроклимат в нашем новом «доме» пока довольно комфортный, но все может поменяться. Муж по-прежнему смотрит телевизор и смешные видосики с телефона, читает. А вот ребенок, похоже, начал потихоньку сходить с ума… Бесится, прыгает до потолка на сдвинутых кроватях и у папы на голове. Танцует под какую-то свою музыку на телефоне. Я уже не знаю, выпустить его по коридору побегать что ли… Ему явно не хватает места.
В четырех стенах ему тяжело. Но, чувствую, и мне становится по истечении этих двух дней душновато и тесновато. Если бы нас по графику хотя бы раз в два дня в масках выводили воздухом подышать и вокруг корпуса пройтись, пусть даже под конвоем, было бы попроще, конечно.
Но я держусь и духом не падаю. Занимаюсь самоубеждением. В детстве, когда мне не хотелось выполнять какую-то работу, например, копать картошку или перебирать ягоду, я представляла, что нахожусь в концлагере, и от этого зависит моя жизнь и жизнь близких. И работа сразу спорилась. Во взрослом возрасте такие сценарии работают хуже. Но зато, когда хочется посокрушаться о своей участи, каждый раз сопоставляю себя с теми, кто остался там, за границей, людьми, которые с маленькими детьми плачут в аэропорту без копейки денег, пишут заявки в МИД об эвакуации и не знают, что будет дальше. Нам, можно сказать, повезло.
А еще ловлю себя на мысли, что мы прошли все психологические стадии восприятия негативных новостей - от шока и отрицания до принятия. Тут без психолога все понятно. И вот сейчас находимся на стадии принятия - все нормально, сидим, терпим, ждем. О собаке только переживаем. Чипс скучает очень. Мама присылает фотографии – никогда его таким печальным не видела.
И, кажется, я бросила курить…»
Как кузбасских туристов помещали на обсервацию и как прошел первый день.
